Спроси у зеркала

— Я сказала — пока. Потому что сначала мы поговорим о прошлом. Не о вашем прошлом, потому что у вас нет общего прошлого, как и общего настоящего, а о твоем, только о твоем прошлом. Так вот, начнем с самого раннего детства. Ты утверждаешь, что еще тогда полюбила Горожанкина. Но это бред, Сливка, это же чистый бред! Потому что тебе было всего четыре года, когда ты впервые увидела Генку. И ты не только влюбиться в него тогда не могла, ты не можешь даже помнить это время, потому что наукой доказано, что человек начинает помнить свое детство не ранее пяти-шести лет, некоторые еще позже. Это раз. Во-вторых, человек в этом возрасте умеет любить только маму с папой, ну, всяких там дедушек-бабушек, тетушек да сестричек — в общем, ты поняла, что я имею в виду. То есть любить Генку в детстве ты никак не могла. Он мог тебе только нравиться, понимаешь? Да и то не столько как человек, потому что в детском возрасте человеческие качества еще не оцениваются, ребенок даже не имеет понятия, что это такое, у него есть два критерия: хорошо и плохо. Так вот, если Горожанкин тебе и нравился в детстве, то сугубо внешне. Да, он был красивым мальчиком, не спорю. Именно поэтому за ним все девчонки из нашего двора и бегали. Но все это в прошлом. Помнишь, еще тогда, в школе, я тебе говорила. Ведь все девчонки, которые вместе с тобой за ним бегали, все переросли, все выросли, поумнели. И у каждой эти детские влюбленности в Горожанкина ныне вызывают разве что улыбку. И ни одна из тех девчонок не заявляет сегодня своих прав на него, как ты: 'Я забила его еще в детстве'. Вспомни, как вы гонялись за ним с Наташкой Баглай наперегонки. Она ж точно так же тащилась от него, как и ты. И что? А ничего! Преспокойненько себе вышла замуж, родила пацаненка и даже уже носит второго, несмотря на то, что она наша с тобой ровесница. И какая там к черту математика с физикой? Нужны ей те науки, как зайцу стоп-сигнал. Девке всего-то восемнадцать с половиной, а у нее уже второй ребенок в проекте. И заметь — до Горожанинова ей теперь никакого дела нет. Ей теперь глубоко фиолетово, вернулся ли он из Штатов или нет, да и ездил ли он туда вообще. И ей тем более фиолетово, с кем он сегодня проводит время. А ведь тоже, грубо говоря, писалась за Геночкой, как и ты. Да что Наташка? А Маринка с Настей из твоего парадного, а Любка Пивоварова? А Ленка Корнейчик? Они ж все за ним бегали наперегонки, помнишь? И где они сейчас? Почему ни одна из них не предъявляет мне претензий, не заявляет своих прав, потому что 'еще в детстве его забили'? Нету. Нету никого! Ни Баглайки, ни Маринки с Настей, никаких Корнейчиков на горизонте, никаких Пивоваровых. Все выросли, все!!! Только ты одна застряла в детстве. Застряла, понимаешь? Именно застряла, потому что не бывает детской любви! Тверди мне сколько угодно раз о том, что ты его 'забила' в детстве — для меня это пустой звук, потому что никого ты не забила. Разве что только свою собственную голову забила всякими глупостями, и пляшешь от этих глупостей всю жизнь. Сливка, очнись! Погляди вокруг! Вон ведь сколько мужиков бродит — непаханая целина! И красавцы встречаются, не хуже Горожанкина. Чего ты вцепилась в него мертвой хваткой? Ты ж пойми — если б ты ему была нужна, он был бы именно с тобой, потому что в этом случае я бы ему была без надобности. Однако он со мной, значит, ему нужна я. Может быть, когда-нибудь ему понадобится еще кто-то, и тогда он будет проводить время с ней, а не со мной. Конечно, мне будет обидно, но я ведь не стану устраивать истерики среди толпы посторонних людей! Он сам вправе выбирать, кто ему нужен для счастья! Сам, понимаешь?

Сметанникова, выслушавшая всю тираду молча, лишь поджав губы, наконец-то получила возможность говорить: