Спустя вечность

После того как мама отсидела свой срок в Бредтвейте, она жила большую часть времени у меня в Хёне. Свои предположения, что она не навсегда отлучена от своего дома в Нёрхолме, я держал при себе, опасаясь, что ее возвращение произойдет не так скоро. Мы оба, каждый по своему, были выбиты из той жизни, которую вели до сих пор, и оба должны были найти новую дорогу. У нас был только один путь. Я, со своей стороны, как уже говорил, написал небольшую книгу об отце. Это было до войны, и книга вышла в Германии. Другими словами, материал был у меня под рукой. А как долго мама вынашивала мысль о своей книге, я не знаю, но ясно, что их совместная жизнь с отцом всегда жила в ее душе. Мы говорили об этом, и мне хотелось получить сведения об определенном времени и определенной среде, которые, по моему мнению, могла дать только она. Из Копенгагена, где она одно время жила у Сесилии и ее мужа, я получил от нее письмо. Я воспринял его прежде всего как освобождение от воспоминаний, которые она с горечью таила в себе и которые в трудную минуту оказались подходящей почвой для злополучных расспросов профессора Лангфельдта: