Спутники Волкодава

Размышляя над этим, Маути вынуждена был признать, что какой-то смысл во всем этом определенно есть, и все же принять столь страшный обычай она не могла. Точно так же, как не могла примириться с тем, что мекамбо ловят акул, потрошат их, вялят и варят, будто это самые обыкновенные рыбы. В поедании акульего мяса, продаже шкур и зубов она видела еще большее кощунство, чем в жертвоприношениях негонеро, и сама, конечно же, не принимала участия в разделке акул, привезенных рыбаками-мекамбо, не говоря уж об употреблении их в пищу…

Глядя на шестерых мужчин, оставленных Мафан-оуком у канала, соединявшего озерцо с морем, девушка думала, что акулы, безусловно, заслуживают поклонения, но не в такой дикой форме. У нее еще оставалась слабая надежда, что служанка Госпожи Рыбы не откликнется на призыв колдовских тамтамов и не приплывет в озеро Панакави, но почему-то в такую удачу не очень верилось.

* * *

Посасывая из большого кувшина вино и лениво переговариваясь, негонеро, казалось, забыли о данном им поручении, но вот один из них вскочил на ноги и вытянул руку, указывая на что-то в море. Остальные, последовав его примеру, тоже поднялись с земли и, ожесточенно жестикулируя, принялись о чем-то спорить. Защищаясь от слепящих солнечных лучей, Маути приставила ладонь ко лбу и, чувствуя, как учащенно забилось сердце, начала осматривать сине-зеленую поверхность прибрежных вод. В первый момент она ничего не увидела, но затем, вглядываясь в ту сторону, куда указывали негонеро, заметила косой черный плавник. «Ревейя», — без труда определила девушка. Рыба-оса — самая стремительная и кровожадная из акул, в характере которой прекрасно уживались трусость и беспримерная наглость.

То появляясь на поверхности, то вновь исчезая под водой, ревейя, двигаясь широкими зигзагами, приблизилась к устью канала и, проплыв пару раз вдоль берега, словно осматриваясь и оценивая обстановку, устремилась в озеро. С радостными воплями негонеро уцепились за веревку и дружными усилиями перегородили канал незамеченными ранее Маути решетчатыми воротами, связанными из толстых бамбуковых палок.

Эта ревейя достигает по меньшей мере семи локтей в длину, отметила девушка, глядя на описываемые черным плавником круги и испытывая облегчение от того, что на зов Мафан-оука откликнулась рыба-оса, а не какая-нибудь другая акула. Лишить приношения ревейю — наименее симпатичную, на взгляд соплеменников Маути, морскую сестру — было, пожалуй, не так уж и грешна Еще раз посмотрев на столпившихся у озерца мужчин, девушка перевела взгляд на солнце. Времени до начала Ланиукалари оставалось немного, а над праздничными нарядами еще трудиться и трудиться…

В поселке негонеро гнусаво запели гуделки, затарахтели трещотки, частой дробью рассыпались звуки тамтамов. Маути вскинула голову, прислушиваясь, и торопливо принялась делать последние стежки, сознавая, что по-хорошему работы осталось еще на полдня.

— Ого! Ты, я вижу, времени даром не теряла! — произнес Тилорн, появляясь из-за кустов. — Что происходит в поселке? Успешны ли были камлания Мафан-оука? Договорился ли он с Госпожой Рыбой? Эти призывы к празднику и мертвого разбудят!

Сон не только восстановил силы Тилорна, но и вернул ему хорошее настроение, чему Маути была от души рада.

— Ланиукалари начался. Служанка Госпожи Рыбы уже в озере Панакави, — сообщила она, прилаживая завязки к искусно раскроенному пальмовому листу, которому предстояло изображать плащ. — Сейчас негонеро будут пить молоко рождения и петь гимн Создателю миров — Тунарунгу. Потом отведают настоя жизни и восславят деяния Тулалаоки. Затем последуют чаша возрождения и песнь о строгом судье Панакави. Если Пати ничего не напутала, дальше должны идти танец священного огня, который исполняет все племя, и обязательно в праздничных одеяниях. — Завершив перечисление, Маути со значением посмотрела на Тилорна.

— Ясно, — пробормотал тот, принял из рук девушки плошку с сушеными ягодами и опустился на нагретый солнцем камень.

Подошедший Ваниваки, щурясь, посмотрел на сияющее, словно перламутровая внутренность раковины-жемчужницы, озерцо, окинул изучающим взглядом поселок и присел рядом с колдуном. Пошарил в корзине и, вынув связку вяленых рыбок, принялся аппетитно ими похрустывать.

Некоторое время они молча прислушивались к отдаленным крикам, звукам трещоток, тамтамов и гуделок, в которых уже можно было уловить некое подобие мелодии; наблюдали, как негонеро собираются на площади, окружают стоящих подле огромных дымящихся котлов ра-Сиуара и Мафан-оука. Зрелище это навеяло Маути воспоминания о том, как празднуют Ланиукалари на ее родном острове, а Ваниваки в который уже раз подумал, что, верно, сам Панакави внушил им с Вихауви мысль о похищении невест.