Сравнительное Богословие Книга 2

[350] от прогнозно-эгрегориальной трансляции, рано или поздно прогнозы на поверку окажутся лишь - эгрегориальным программированием (в конечном итоге - самопрограммированием, взаимным программированием), которое в лучшем случае устаревает (когда общество пройдёт частный, текущий этап развития

) а в худшем случае ведёт к катастрофе либо срыву управления, поскольку за его позитивным сиюминутным эффектом обязательно следует превышающий по последствиям негативный долгоиграющий эффект. И лишь Бог, Который один управляет вечностью, может дать людям ответ, не приводящий к негативным последствиям никогда - что по праву должно называться пророчеством

[351]

.

В древней эгрегориальной системе прогнозов, если ответ ждали, например, от «полёта птицы», то по «полёту птицы

» его и получали: при этом сам полёт птицы вполне мог представлять собой трансляцию через поведение птицы части эгрегориальной алгоритмики того самого культового бога-эгрегора по двум причинам. Первая: в алгоритмику этого эгрегора-бога был введён «птичий код», например полёт орла. И во-вторых, общий эгрегор птиц (либо конкретного вида птиц) был частично вписан в эгрегор-бог (как высший по отношению к эгрегору птиц). Последнее вполне объяснимо: фауну люди изучали давно и тщательно (особенно в тотемных культах древности) и пытались даже подражать многим птицам и животным. Поэтому люди издревле научились управлять поведением птиц и животных (вплоть до примитивного приручения) и эти навыки естественно автоматически вошли в алгоритмику основных людских эгрегоров-богов.

Конечно при этом через эгрегориальную алгоримтику транслировалась и какая-либо часть объемлющей данный эгрегор-бог матрицы - алгоримики вышестоящего эгрегора - вплоть до Промысла. Эти фрагменты будущего тоже могли стать достоянием психики гадающего, после чего они каким-то образом переосмыслялись и выдавались в лексике и символах в общество.

Так, есть германский пример, показывающий очень хорошее знание повадок животных древними людьми. Религиозная организация германцев особенно на ранних ступенях развития, включала в свою структуру женские и мужские союзы (что было и в Древнем Риме и у кельтов и у многих других древних обществ). Наиболее заметный след в истории древнегерманской религии оставили мужские воинские общества - братства берсеков либо берсерков

(ряженные под медведя). Медвежья шкура или шкура волка - атрибут берсека, отмечающий не просто принадлежность к мужскому братству, но именно особую природу воина, магически причастного зверю, а через него - богу войны. Волки Гери «Жадный» и Фреки «Прожорливый», выступали в северогерманской мифологии спутниками Вотана-Одина - верховного бога германцев.

Мужчина мог стать членом воинского союза, только пройдя через испытания - воинские инициации

[352]

. В этих испытаниях вдохновенный мифологией войны берсек «должен преобразить свою человеческую сущность, продемонстрировав агрессивное и устрашающее исступление, которое отождествляет его с разъярёнными дикими животными. Он “разогревается” до наивысшей степени, его захватывает таинственная сила, нечеловеческая и неодолимая, так что боевой порыв исходит из самой глубины его существа

[353]. Древние германцы назвали эту силу «Вут» -«ярость». Это своего рода демоническое безумие, которое повергает в ужас и парализует противника»

[354]. Берсек имел высший образец своему исступлению - Вотана-Одина, имя которого производно от обозначения «бешенства», «ярости». Вотан-Один - одержимый яростью предводитель воинского братства. По сути это духовный эталон одержимого эгрегором, суть которого - некоторые звериные стереотипы поведения.