Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Но Палермо, так поднявший моральный дух, был фактически незащищенным городом. На восточном краю острова, где Монти надеялся помчаться по прибрежной дороге в Мессину, 13–й корпус 8–й британской армии уперся своим лбом в каменную стену. 5–я и 50–я дивизии понесли тяжелые потери во время фронтальной атаки на ровной степи Катании и ничего не добились. Во время захвата Палермо Монти остановился в мертвой точке.

Тем не менее британскому Томми Аткинсу – терпеливому, неподавляемому, в хорошем настроении – компания на острове казалась не такой уж плохой.

8–я британская армия «наслаждалась Сицилией после пустыни». За фронтом были вино и розы. Монтгомери писал: «Стояло жаркое лето; на деревьях висели апельсины и лимоны; вина было много, а сицилийские девушки благосклонны».

Монти не слишком сильно придирался к обмундированию и чистоте оружия, «поскольку солдаты сражались хорошо и мы выиграли сражение». Спустя некоторое время он записал, что на Сицилии отдал единственный приказ о «форме одежды в 8–й армии». На дороге он встретил грузовик; «водитель оказался раздетым по пояс, а на голове его надет «шелковый цилиндр». Когда грузовик проезжал мимо меня, водитель высунулся из кабины и широким галантным жестом снял свою шляпу передо мной. Я разразился смехом».

Но, вернувшись в штаб, он издал очень простой приказ: «В 8–й армии не разрешается носить цилиндры» [79].

К 23 июля – к тому дню, когда, как считал Эйзенхауэр, Сицилия будет взята, – линия сражения пересекала остров. К востоку немецкая дивизия «Герман Геринг» (усиленная) удерживала массив Этны и контролировала прибрежную дорогу и равнину Катании; к северо – западу, охраняя горные подходы к позициям Этны, находились другие немецкие части и два полка 1–й парашютной дивизии; на северо – западном краю Этны стояла 15–я танковая гренадерская дивизия, а 29–я, постепенно заполнявшая фронт по мере переправки ее подразделений через Мессинский пролив, удерживала западную прибрежную дорогу от Палермо до Мессины и перебиралась через горные хребты внутрь острова. Среди германских частей еще оставались разрозненные итальянские подразделения. Часть их хорошо сражалась, но большинство были подавлены и разбиты.

Порядок сражения союзников насчитывал восемь дивизий – пять в 8–й британской армии и три в 7–й американской. 50–я и 5–я дивизии были на юго – востоке; 51–я – на их фланге; 78–я, переведенная из африканского резерва армии, – на западе; и 1–я канадская дивизия (Монтгомери назвал ее «великолепной»), связанная с американцами до отделения при сужении фронта. 1–я дивизия, части 9–й дивизии (которые были резервом Паттона) и 3–я дивизия (которая помогала 45–й) на прибрежной дороге удерживали фронт 7–й армии; другие по мере сужения острова к северо – востоку переходили в тыл и занимались очисткой территории от противника или действовали в качестве поддержки.

Но самые тяжелые бои на Сицилии были еще впереди.

Для Италии Бенито Муссолини, Италии, которая вступила в войну, жаждая добычи в то время, как погибала Франция, война уже почти закончилась.

19 июля, когда падение Сицилии стало неизбежным, Гитлер и Муссолини встречались возле Фельтра в Северной Италии. Муссолини с запозданием попросил у Гитлера дополнительную бронетехнику и еще 2 000 самолетов для защиты Сицилии. Гитлер пустился в разглагольствования [80].

Пока они говорили, самолеты союзнических сил впервые бомбили Рим – имперский город. Моральное и психологическое потрясение вдобавок к неизбежной потере Сицилии было намного сильнее физического разгрома [81].

Военные усилия Италии и блестящая помпезность фашизма давали трещины во все стороны. Вместо похода к славе, вместо империи более великолепной, чем Древний Рим, Муссолини, «усталый и дряхлый», вел свою страну от поражения к поражению [82]. Но теперь уже наступил конец.

20 июля король Виктор – Эммануил III вызвал Муссолини в замок и сказал ему: «Мы больше не можем так продолжать».

Ближе к вечеру 24 июля, когда в центре Сицилии продолжались тяжелые бои, фашистский Великий совет, каждый член которого был одет в черную форму, собрался в Палаццо Венеция в Риме, чтобы обсудить отчаянное положение Италии. Заговор был спланирован тщательно, а возглавлял его бывший министр иностранных дел и бывший посол в Великобритании Дино Гранди, однако фактическую власть имел начальник итальянского генерального штаба маршал Витторио Амброзио и «королевский человек» маршал Пьетро Бадольо. Во время заседания совета от своих обязанностей была освобождена личная охрана Муссолини; диктатора взяли совершенно неожиданно.