Средь бала лжи (СИ)

Амадэй промолчал — и девочка, повесив голову, шмыгнула на лестницу.

— Я выбрал не её, — тихо произнёс амадэй, когда шаги Лив зазвенели по ступенькам. — Когда ещё мог её найти.

Господин Гирен, ухватив трубку, погрыз мундштук: нервно и словно немного совестливо.

— Это было правильно, — буркнул он наконец. — Сам знаешь.

— Да. Знаю. Но теперь мне снова придётся поступать неправильно. И, возможно, теперь мне придётся поступать неправильно больше и чаще, чем если бы я поступил так изначально.

Звездочёт замешкался с ответом — и амадэй, аккуратно прикрыв дверь, спустился следом за Лив: на кухню, где ждала госпожа Лиден.

— Она мне рассказала, — кивнула старушка. Лицо её было усталым. — И что делать?

Арон подошёл к Лив. Присев перед ней на корточки, взял её ладошки в свои, серьёзно глядя на неё снизу вверх.

— Ты любишь Ташу? — спросил он.

Кивок Лив был даже несколько возмущённым.

— Ты готова рискнуть ради неё жизнью?

— Чего ты хочешь от неё? — вскинулась госпожа Лиден. — Она не должна…

— Готова! — выпалила Лив. — Я её правда люблю, дядя Арон! Мы с ней ссоримся иногда, но я её очень-очень…

— Рисковать жизнью от тебя не потребуется, — сказал амадэй. — Но то, что я хочу у тебя попросить, требует большой смелости. Если ты не захочешь этого делать, я пойму.

Лив вздёрнула носик — до боли Ташиным жестом:

— Я не боюсь.

Арон печально улыбнулся.

— Даже если я хочу позвать своего брата в твоё тело?

* * *

В гостиную, расходившуюся дверьми в три спальни, Таша вернулась почти спокойная.

Это была та самая комната, в которую они прибыли, шагнув в прорубь. Когда Алексас ввёл туда Ташу, Найдж с Гастом сидели в креслах у камина; сотни стеклянных глаз, до жути живые из-за отблесков каминного огня, смотрели на гостей со стен, облитых светлыми шёлковыми обоями.

— Отец Ларона был прекрасным охотником, — заметив Ташин взгляд, пояснил Найдж. — В доме ещё парочка таких комнат… Ларона эти экспозиции радуют не больше нашего, но память отца он чтит. — Задрав голову — к люку, неестественная чернота в котором сменилась прозрачным стеклом, открывавшим вид на звёзды, — Найдж улыбнулся. — А мы тут с Гастом говорили, пока вас ждали.

Гаст подтвердил его слова невнятным бурчанием. Таша, гадавшая, как много Найдж ему рассказал, пытливо заглянула другу детства в глаза — и с мрачным удовлетворением обнаружила, что в устремлённом на неё взгляде мешается слишком много сложно определимых чувств.

Пытаясь оттянуть разговор, которому вряд ли суждено было выйти приятным, она кивнула на люк:

— Забавный проход.

— Его может активировать только Герланд. Альвийские штучки. — Найдж смотрел, как перемигиваются между собой звёзды на зимнем небе: оно походило на хрупкий купол из чёрного льда. — Люблю эту комнату. Позволяет в тепле посмотреть на зимние звёзды. Зимние — они не такие, как летние… колючие и хрупкие, как ёлочные игрушки.

— А летние?

— А летние — как юные светлячки.

— Да ты романтик, Найдж, — серьёзно произнёс Алексас. — Философ и поэт.

— Из твоих уст это звучит как обвинение во всех смертных грехах, — засмеялся колдун. — Как совет?

— План действий ясен, — обтекаемо откликнулась Таша.

— И вы на него согласились?

— А ты знаешь, в чём он заключается?

— Ещё бы не знать, если я иду в «Рассвет» с вами.

На этом месте Таша даже почувствовала некоторое облегчение.

— Ты? — зачем-то переспросила она.

— Ну, Герланд ведь говорил, что вместе с вами пойдёт кто-то не столь маленький, глупый и упрямый. — Найдж улыбнулся. — Присаживайтесь, Ваше Высочество. После всего, что произошло, и перед тем, что произойдёт, отдохнуть нелишне.

Таша охотно села в освободившееся кресло, наконец позволив себе немного расслабиться. Впрочем, расслабленность её продлилась всего мгновение.

Ибо в следующее Найдж, в предвкушении потерев ладони, весело произнёс:

— Кажется, при нашем расставании кто-то обещал мне сдачу зачёта по связующим каскадам. Так, Джеми?

Таше показалось, что её сердце проваливается прямиком в пятки.

Пару секунд Алексас смотрел на бывшего учителя брата: пока тот, не понимая причин подобной реакции, вопросительно взирал на него.

— Выйдем на минутку, — мягко произнёс Ташин рыцарь потом.

Найдж нахмурился, но всё же встал. Позволил Алексасу повести себя к одной из трёх дверей.

Таша следила, как они входят в комнату — и в сердце, вернувшееся на своё законное место, словно вонзалась острая щепка.

— Этот Найдж кажется хорошим парнем, — услышала она негромкий голос Гаста. — Он мне всё рассказал… об этом сообществе. О старом их сообществе, которое раскрыли. О том, как он с тобой познакомился.

Когда за Алексасом и Найджем закрылась дверь, Таша повернула голову.

Друг детства смотрел на неё, подперев голову руками. Крайне серьёзно.

— Да, моя мать действительно Ленмариэль Бьорк, — упреждая вопрос, сказала Таша; голос её был спокоен. — Принцесса-оборотень. Уцелевшая во время резни Кровеснежной ночью.

Сейчас, глядя на Гаста, она не чувствовала ничего, кроме безмерной усталости. Наверное, потому что в голове её лейтмотивом крутились мысли о том, что сейчас Алексас рассказывал Найджу, и о том, что рассказали на совете ей самой.