Среда выживания

– Включаю автопилот! – сознание Бестужева надламывалось, он терял контроль над машиной, кибернетическая система неадекватно обрабатывала мысленные образы, искаженные влиянием хондийского нерва.

– Держись! – голос Родиона прорвался через помехи. – Мы рядом!

Зеленый индикатор зажегся на приборной панели. Теперь БПМ автоматически придерживалась маршрута.

Егор коснулся сенсора, включая систему маскировки. Мысленный интерфейс теперь бесполезен, придется действовать вручную. Гасить активность нерва нельзя!

Еще одна дорожная развязка вынырнула из пелены непогоды. Автопилот вел машину Бестужева к огромной стыковочной площадке – в ее центре возвышался корпус поднятого из глубин хондийского крейсера. Вторая и третья машины свернули в разные стороны – им предстояло принять первый удар, отвлечь противника.

– Десять километров до цели! В десантном отсеке – приготовиться! – он машинально выталкивал сухие формулировки фраз, ведя отчаянную внутреннюю борьбу.

БПМ неслась по прямому участку дороги. Дождь усилился, низкие облака цеплялись за иззубренные вершины полуразрушенных зданий. Город, когда-то изящный, светлый, парящий в небесах, теперь выглядел угрюмо. Его платформа врезалась в землю, подломила край стыковочной площадки, раскололась на три неравные части.

Взгляд впитывал подробности. Впервые Бестужев видел деревья. Их почерневшие осклизлые заросли заполняли пространства между зданиями, ветви переплетались, кое-где в кронах виднелись прорехи.

Лед на протяжении веков хранил подробности внезапно остановившейся жизни, но теперь следы цивилизации армахонтов окончательно исчезнут, их смоет вода, орды бездомных существ, когда-то атаковавших планету, а теперь вышедших из стасиса, станут искать убежище от непогоды, они населят руины города, переиначат их, приспособят под свои сиюминутные нужды.

Мысли Егора тонули в чужих ощущениях.

Хондийский крейсер выглядел почти неповрежденным. Он надежен. Внутри – теплая мгла. Маркеры запахов. Единство. Порядок.

Среди клокастых туч промелькнули контуры аэрокосмических машин, похожих на толстые древесные пни с разветвленными корневищами. Они двигались на антигравитационной тяге, плавно и свободно меняли курс, словно насмехаясь над законами аэродинамики.

Фаттахи! – сочетание звуков скребануло по нервам, и тут же пришло понимание: в разрыве облачности он увидел бионические машины. На миг Егор четко представил рубку фаттаха: узкое осклизлое пространство, заполненное множеством пульсирующих «жил», соединяющих системы истребителя с плотью пилота.

Кибернетическая система вцепилась в новый мысленный образ, автоматически запечатлела его, передала по каналу связи, – Родион и Юрген получили не только визуализацию цели, но и слепок ощущений Егора.

Вой пробился сквозь шум воды и монотонный шелест дождя, перешел в гаснущий на высоких нотах визг, и снова в сознании возник образ – на этот раз стремительный, обтекаемый, каплевидный.

Эмширы – истребители эшрангов. Их базовый корабль – атлак – где-то неподалеку!

– Принял! – голос Бутова проник в сознание. – Не факт, что этот атлак поблизости! Действуем по плану!

Бестужева трясло. Он ничего не ответил Родиону. Чувство отвращения к грязным, шумным, неудобным машинам эшрангов промелькнуло вспышкой давней межрасовой неприязни. Нерв все острее проявлял себя, внедряя в сознание человека образы, присущие мышлению хонди.

БПМ преодолевала плавный затяжной подъем. Когда-то дорога соединялась с причальной платформой, но сейчас полотно древней автострады обрывалось метрах в пяти от изломанного края огромной площадки.

Автопилот действовал уверенно и точно. На информационном экране промелькнули расчеты для прыжка – машина оперировала недавно полученным опытом, искусственные нейросети, входящие в ядро системы, обучались по ходу движения.

В голове стало тесно от противоречивых мыслей, ощущений.

Хондийский нерв пытался парализовать волю человека. Он четко воспринимал намерения Егора, отвечал жестко, пробуждая рефлекторное неприятие ситуации.

«Ты не можешь, не сделаешь этого!»

Собственный рассудок предавал Бестужева.

Нерв – лишь раздражитель, мысли формирует мой мозг, он интерпретирует чуждые инстинкты! – Егор отчаянно боролся с раздвоением личности, понимая: если верх возьмут хондийские рефлексы, он погибнет сам и погубит остальных!

На секунду ему удалось сконцентрировать волю, взглянуть на приближающийся хондийский крейсер глазами человека, оттолкнуть призрак блаженного тепла, уюта, почувствовать, насколько мерзка и чужеродна эта конструкция.

Кибернетическая система поймала проблеск сконцентрированного сознания, мгновенно передала данные. На борту чужого корабля сканировались энергоматрицы. Реактор и множество связанных с ним устройств образовывали сложную трехмерную паутину. Каждый ее узелок – это локальное поле стасиса! Сколько же хонди на борту? Тысячи?