Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

Перебирая лежавшие на столике «дела» осуждённых к высшей мере, Баштаков быстро выяснил, что бьющийся в истерике – бывший младший лейтенант НКВД Пётр Романович Перминов, осуждённый к высшей мере наказания «за контрреволюционную пропаганду и активную деятельность в восстановлении капиталистического строя на всей территории РСФСР».

Пробежав опытным глазом по страницам протоколов, Баштаков сразу отметил, что обвинение ничем не обосновано и явно состряпано на скорую руку. Он приказал усатому капитану отконвоировать временно отставленного осуждённого Перминова обратно в камеру.

Когда процедура с приведением в исполнение приговоров над «врагами народа» подошла к концу, была оформлена соответствующая документация, а также подписаны акты, удостоверяющие кончину каждого осуждённого, Баштаков взял «дело» Перминова и поднялся к себе в кабинет. Велел секретарше никого к нему не пускать и звать к телефону только в случае, если будет звонить высшее руководство. К себе он придвинул по привычке аппарат прямой связи с наркомом.

По роду занятий Баштаков имел право, как последнее звено, следящее за соблюдением установленного порядка при отправке осуждённых в последний путь, приостанавливать исполнение приговора. Если считал, что порядок этот в чём-то нарушен. Конечно, на то должны быть веские основания. При этом, разумеется, он докладывал руководству и отправлял соответствующий материал в прокуратуру. Но сие случалось крайне редко.

Подобные протесты указывали на недоработку следствия и суда, так что его действия были несколько рискованными. Но, с другой стороны, они свидетельствовали о том, что, согласно установленному наркоматом порядку, человек на своём высоком посту бдителен и ревностно исполняет службу.

Во всем, однако, надо знать меру, и Баштаков её знал.

Был ли случай с Перминовым из этой категории, можно только предположить. Должность Баштакова выработала в нём равнодушие к судьбам людей, провожаемых в его присутствии в мир иной. Иначе ведь и дня здесь не проживёшь. Но, возможно, за плотной корой даже внешнего безразличия могло таиться желание доказать самому себе, что ему не чужды человеческие чувства, в том числе милосердие. А быть может, и не только самому себе, но и тому, кто над всеми главенствует. Он-то и есть и царь, и бог, и воинский начальник!

В то же время в человеческой душе случаются повороты. Даже в заржавевшей. Как бы там ни было, бывшему младшему лейтенанту Перминову выпал редчайший шанс остаться в живых.

C обеденного перерыва и вплоть до поздней ночи глава Первого спецотдела знакомился с материалами следствия по «делу» Перминова, которое вёл некий начальник следственной части одного из управлений НКВД на Урале. Прозвали его Шкуркин.

Где-то за полночь Баштаков придвинул к себе массивный чёрный телефонный аппарат с тяжёлой трубкой на металлических рычажках, откашлялся и набрал номер.

Едва в трубке отозвался знакомый голос с грузинским акцентом, Баштаков чётко поздоровался, назвал свою фамилию и должность, попросил прощения за беспокойство, затем доложил:

– Сегодня я приостановил приведение в исполнение одного приговора, – он сделал паузу, чтобы понять реакцию наркома.

Последовал ответ:

– Правильно, если есть основание.

– Я досконально ознакомился с «делом», Лаврентий Павлович, – почувствовав себя увереннее, продолжал Баштаков. – Обвинение голословное, надуманное и не подтверждено никакими фактами. Явно сфабрикованное.

– Только не затягивайте с протестом прокурору, чтобы потом собак не вешали. Если там согласятся с обоснованием, пусть немедленно привлекут к ответственности виновного.

– Понял вас, Лаврентий Павлович!

Но Берия уже повесил трубку. Некоторое время спустя прокуратура согласилась с материалами протеста Первого спецотдела НКВД СССР по «делу» Перминова Петра Романовича. Специальным постановлением с него были сняты обвинения в измене Социалистической Родине. Стоявший одной ногой в могиле, всего за пять минут до приведения приговора в исполнение непреднамеренно обративший на себя внимание Баштакова, Перминов был освобождён из-под стражи, восстановлен в правах со всеми положенными привилегиями.

Начспецотдела Баштакова он буквально боготворил. Очевидно, бывает, что и в аду иногда заденет крылом ангел.

Проходившие вместе с Перминовым по одному и тому же «делу» осуждённые к высшей мере наказания, к великому огорчению того же Перминова и, наверное, самого Баштакова, были расстреляны, ещё когда их «соучастник» продолжал заливаться слезами.

После освобождения Пётр Романович Перминов отправился выполнять задание командования в глубокий тыл фашистских войск. Возглавил разведку в партизанском отряде особого назначения, командиром которого был Виктор Александрович Карасёв. Отряд перерос в бригаду, а командиру Карасёву было присвоено звание Героя Советского Союза. Его упомянул в своей книге Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.

Следователя, состряпавшего из карьеристских побуждений материалы обвинения, арестовали и приговорили к расстрелу. Началась война. Осуждённый подал на апелляцию…