Следовательно, речь идёт о вопросах, которые представляют для нас интерес уже на данном этапе наших обсуждений и от которых в конечном итоге зависят перспективы достижения взаимопонимания между Германией и Советским Союзом: во-первых, отношение Советского Союза к польскому вопросу, и во-вторых, цели, преследуемые Москвой в военных переговорах с Англией и Францией. Я снова могу заверить господина Астахова, как это делал по разным поводам, что в случае решения вопроса силой оружия интересы Германии в Польше ограничены. Они вовсе не должны сталкиваться с советскими интересами, но мы должны знать, каковы эти интересы.
Если мотивом, стоящим за переговорами, которые Москва ведёт с Англией, является боязнь быть преданным Германией в случае немецко-польского конфликта, то мы со своей стороны готовы дать гарантии, и они, конечно, будут иметь гораздо больше веса, чем поддержка Англии, которая никогда не сможет быть эффективной в Восточной Европе.
Астахов проявил живой интерес, но, естественно, у него не было никаких указаний из Москвы для обсуждения вопроса о Польше или о переговорах в Москве…
Шнурре».
Глава 10
Дядюшка Сильвестру сдержанно реагировал на новости авиакурсанта, услышанные в легионерском клубе. Сведения исходили в основном от Марчела либо его близких друзей. Во всяком случае, «шеф-электрик» был в курсе важных новостей. На этот раз речь шла о взрывах на каком-то крупном нефтехранилище, захваченном нацистами в Норвегии. Название города курсант не запомнил, хотя электрик его упомянул. Был такой «прокол». Переживал. Зато место взрыва на мукомольном комбинате запомнил. Это произошло в Осло. Внешне, разумеется, Юрий в присутствии Марчела разделял его негодование. Справлялся со своей двойной ролью.
Особенно возмутился, узнав от электрика о прогремевших двух мощнейших взрывах на погрузочном причале Бергена, где накопилось огромное количество различного сырья, предназначенного для авиационной промышленности Третьего рейха.
Рассказал об этом дядюшке, в ответ услышал:
– Важен сам факт, что электрик был расстроен антинацистской акцией. Какие ещё новости там в ходу?
– Пока только это, – развёл руками курсант.
– По всей вероятности, придётся вам там бывать почаще, – как бы между прочим произнёс дядюшка Сильвестру. И в заключение предупредил: – Ведите себя осторожно с этой публикой.
– Разумеется. Та ещё публика!
Глава 11
Не прошло и двух недель, как при очередной встрече Марчел хмуро рассказал Юрию о сообщении Берлинского радио со ссылкой на агентство ДНБ (Германское информационное бюро.) о том, что на загруженном в Норвегии немецком крупнотоннажном судне, в момент входа его в территориальные воды «фатерланда», вспыхнул пожар, который последовал из-за произошедшего взрыва. Корабль затонул.
– Но это ещё не всё, – грустно добавил Марчел. – Аналогичная судьба постигла и другое судно, загруженное в том же порту. Всё это свидетельствует о возобновлении ранее разгромленной службой безопасности Рейха крупной диверсионно-террористической организации. Вначале считали, что это дело рук англичан, но выяснилось, что оно субсидировалось Москвой…
Юрий сделал вид, что возмутился, воскликнул:
– И Германия будет сидеть сложа руки?! Не реагировать на такой бандитизм?
В подобных случаях авиакурсант старался казаться солидарным с Марчелом, иной раз даже быть «большим католиком, чем папа римский». Роль пока удавалась, и «электрик» видел в зачастившем в клуб госте верного сторонника легионерского движения, а заодно и фашизма.
Дядюшка Сильвестру в ответ на новости о затонувших судах сказал, что уже слышал об этом по радио. Перевёл разговор на успехи земляка в авиашколе и спросил, получает ли письма от матери…
– Но я не всё сказал, – интригующе заметил Юрий. – От «электрика» услышал, что немецкий посол в Москве имел беседу с господином Молотовым о возобновлении германо-советских торговых переговоров. И это ещё не всё! Молотов якобы воспользовался этим поводом для того, чтобы уяснить, насколько реально улучшение политических отношений между Германией и Советской Россией… Вот так, дядюшка Сильвестру. Ничего себе?!
– Любопытно…
Глава 12
При обнадёживающем обмене Берлина и Москвы телеграммами Сталин болезненно переживал малейшее отклонение от утверждённого им курса. Иногда он изменялся. Однако стержень неизменно оставался тот же: не отклоняться от занятой линии.
– Года через полтора – два время начнёт работать на нас, а значит, против наших недругов, – заявил Сталин на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). – Поэтому мы обязаны любыми путями использовать вырванную отсрочку. И будет преступлением игнорирование отпущенного нам времени, которого мы добились недешёвой ценой, чтобы защитить гораздо большие ценности. Какие это ценности? Это наша страна. Это наш народ. Это его благополучие и благосостояние. Во имя победы социалистического строительства. Во имя победы идей Маркса и Ленина.