Среди красных вождей том 2

И работа шла. Набирались капитаны, офицеры, механики, матросы. Переустраивались и приспосабливались носы пароходов для путешествия во льдах. Устраивалось цент­ральное отопление, электрическое освещение. Все парохо­ды и ледокол снабжались радиотелеграфными аппаратами. Набирались товары. Набирались и обучались note 198делу "карги", т. е., заведующие товарами на каждом парохо­де. Оборудовались аптеки, приглашены были врач, водолаз, кинематографический оператор (мистер Хауз, участвовавшей в полярной экспедиции Шекльтона). Я нашел необходимым во время экспедиции производить и научные наблюдения, что взял на себя капитан Свердруп вместе с доктором, приглашенным им в Норвегии. Для этого были приобретены необходимые аппара­ты и инструменты. Два уже приспособленных парохода были заранее отправлены в Гамбург, где они должны были принять товары, закупленные в Германии…

Увы, я никогда не организовывал полярных экспедиций и имел о них понятие исключительно только по литературе. А на мне, я знал, лежала вся ответственность за успех ее. И меня удивляло, что люди, казалось бы, более опытные, как, например, моряк Саговский, не подумали о снабжении ее всем необходимым для дальнего и опасного плавания: так, о водолазе, враче, медикаментах, измерительных приборах вспомнил лично я… Это был сознательный саботаж!..

Наконец, все было готово. Вовремя пришли това­ры, закупленные в Америке. Два парохода, уже нагру­женные, ждали в Ливерпуле, два, как я говорил, в Гамбурге, а ледокол "Александр Невский", поступивший поздно в мое распоряжение, спешно и день и ночь сна­ряжался, приводился в порядок, снабжался всей необ­ходимой утварью (посудой, бельем и пр.) стоял в га­вани на реке Лейтс у Эдинбурга, и один пароход, куп­ленный по моему поручению капитаном Свердрупом в Норвегии, стоял в Бергене, принимая грузы, приобретенные в Скандинавии.

Мне приходилось держать весь этот сложный аппарат в своих руках, отдавать, конечно, по телеграфу note 199распоряжения во все концы мира… Но, наконец, все было го­тово, и 28-го поля вечером я выехал сперва в Ливер­пуль, а оттуда в Эдинбург. Из Лондона со мной выехали капитан Свердруп, капитан Рекстин и капитан Саговский, а также некоторые необходимые сотрудники.

Мы поздно прибыли в Ливерпуль, часов около де­сяти. Карги (заведующие грузом) обоих пароходов встретили меня на вокзале, и мы отправились в гостиницу, где были сняты комнаты для меня и моих сотрудников. Карги рапортовали мне, что все готово к отплытию. Но при моих подробных расспросах выяснилось, что на обоих пароходах имеется много палубного гру­за.

— А палубный груз покрыт брезентом? — спросил я.

Оказалось, что никто не подумал о брезентах. Не­смотря на то, что было поздно, я велел обоим каргам скакать сейчас же, звонить по телефону и сговориться, чтобы рано утром брезенты были доставлены на оба па­рохода. Это было сделано, брезенты были доставлены и я поехал осмотреть и лично отправить пароходы в путь. Все было в порядке и я дал приказ обоим пароходам идти экономическим ходом в Варде, где было назначено рандеву всех судов экспедиции.

Затем я направился в Эдинбург. Поехал на ле­докол. Там шли последние работы по снаряжению его всем необходимым. Надлежало еще произвести церемонию крещения ледокола, который правление "Аркоса" решило переименовать, как головное судно экспедиции, в "Ленин". Работали маляры, заменявшие одноимядругим. Меня окружили интервьюеры разных мировых газет. Они всюду выискивали меня, работали кодаками, снимая ледокол. Новое имя, выведенное по обеим note 200сторонам носа, было завешено полотном. К обоимконцам полотна шли с палубы бечевки…

Скажу правду, вся церемония была, действительно, очень торжественна и импозантна, особенно для моих истрепанных чрезмерной работой нервов, причем на­ряду с этой работой я вел все время и свою нормаль­ную работу.

Началось с речей. В качестве директора "Аркоса" и организатора экспедиции, я произнес по этому случаю небольшую речь. Говорил я по-русски, а мой секретарь Бердичевский переводил ее на английский язык. Коман­да ледокола, офицеры и матросы, были выстроены на палубе. Речь была окончена и по сигналу капитана ледо­кола, английского моряка Гибсона, все прокричали три раза "гип-гип-гип, ура!". Затем выступил капитан Рекстин (опытный, но совсем необразованный русский моряк, хорошо знакомый с полярными льдами), назна­ченный мною помощником капитана Свердрупа. Он громким, привычным к команде, голосом отдал приказ:

— К поднятию фла-га товьсь! Шапки долой!

И на ледоколе взвился роскошный красный шелко­вый флаг с серпом и молотом. Я должен был снова произнести приветствие в честь нашего флага. Снова по команде Гибсона раздалось троекратное "гип-гип-гип, ура'"… После этого я торжественно - медленно подошел к месту, где был прикреплен шнурок, державший оба куска полотна, которое прикрывало новое имя ледокола, и со словами: "отныне ты будешь называться "Ленин ", перерезал шнурок. Полотно упало и выступило новое имя судна. Снова "гип-гип-гип, ура!"…