Среди легенд

– Хватит тогда. Вопросы есть или приступите к работе? – и глазами, вдруг переставшими быть пыльными и ставшими насмешливыми, юных историков оглядела.

– Про золото Колчака спрашивать не будем и про вывезенное царскими родственниками тоже. Интересны скорее отдельные там графья да князья, купцы миллионщики, – Вовка взял верхнюю книгу из стопки в руки.

– Знаете, ребята, я перед самой войной выбирала материалы по тем ценностям, что вывез Врангель, так и знала, что спросите. Вот листочек подготовила. Врангель вывез огромное количество ценностей, в основном церковных. И в наших архивах сохранилась история, как в 1922 году группа американских миллионеров осмотрела вывезенное. Купить хотели. Опасаясь огласки, они заявили, что камни из окладов икон необходимо вынуть, а все золотые вещи превратить в лом. За дело взялись офицеры Русского общевоинского союза[4]. Это недобитые белогвардейцы. Так сорок человек занимались этим два месяца, по итогам которых были затарены 700 ящиков по 15 пудов каждый, всего – больше 10 тысяч пудов. Если на килограммы перевести, то получится чуть не сто семьдесят тонн золота. Американцы купили все это за 50 миллионов франков, переданных лично Врангелю. А вот что стало с драгоценными камнями, неизвестно. Подумайте, сколько можно было бы приобрести нашей стране заводов или продовольствия во время неурожая тридцатых годов. Я представляю себе, как выглядят оклады икон и другая церковная утварь, там огромное количество камней, и думаю, что сумму за золото можно смело удвоить, если камни забрали эти же миллионеры из САСШ. – Зав залом обвела Вовку с Наташей серьезным взглядом и, обозначив легкую улыбку, продолжила: – Полезное дело ты, Наташа, хочешь сделать, если твой доклад мне понравится, то может, мы его даже в слегка отредактированном виде опубликуем в… скажем в «Комсомольской правде». Всё. У меня сейчас совещание. Оставляю вас на час.

– Подождите секундочку, Татьяна Семеновна, а сколько вообще эмигрировало человек из царской России? – остановил женщину Фомин. Любопытно просто. Никогда не знал размеров той трагедии.

– Американский Красный Крест называет цифру в один миллион девятьсот шестьдесят шесть тысяч человек. Безусловно, кто-то из них смог вывезти некие ценности. А кто уехал между февральской и октябрьской революциями, тот мог и очень приличные деньги, и ценности вывезти. Все, ребятки, бежать надо. – И ведь убежала. Роскошно переставляя черные туфельки. И учить, как вешалок, походке по подиуму не надо. И так все как надо двигалось. Знойная, блин, женщина, мечта поэта.

Вовка усадил Наталью за начальственный «резолют» и открыл перед ней тетрадку.

– Запиши пока, что Татьяна Семеновна сказала про Врангеля.

– А ты?

– А я пока материалы посмотрю.

Вообще, во всей этой истории Вовку только одно интересовало. Ему нужен был документ, написанный в 1917 году, и чтобы там стояла дата. Оптимальным был бы лист со второй чистой половиной. Что задумал? Да просто все, на таком листе нарисовать сажей, разведенной в спирте, место клада в доме Нарышкиных и написать под листом левой рукой и специально коверкая почерк: «There’s silver»[5]

.

Наташа писала, старательно макая в чернильницу, принесенную с собой, перо, и от усердия даже высунула язычок. Вовка открыл первую же папку и присвистнул. Н-да. Такого в учебниках не писали. И это не бомба, конечно, но явная пятерка Аполлоновой уже.

– Пиши, Наташ. Принадлежавшие им уникальные драгоценности, полученные при ограблении собственного трудового народа, пытались сохранить члены семьи отрекшегося императора Николая Второго, которые оказались под строгим домашним арестом. Бывшая государыня Александра Федоровна и четверо царских дочерей украдкой от охраны, на протяжении длительного времени зашивали бриллианты, изумруды и рубины в свои корсеты и швы пышных юбок. Эти, с позволения сказать, белошвейки действовали столь ловко, что эти тайники были обнаружены лишь во время расстрела императорской семьи. Комиссара Юровского очень удивило, что выпущенные им из нагана пули отскакивали от одежды женщин. Только обыскав тела убитых, нашли эти многочисленные тайники в одежде.

– Вот ведь гады какие, – прокомментировала советская школьница.

Точно гады. И те, кто детей расстреливал, и те, кто довел своей бездарной политикой страну и семью до такого результата. Святым объявили. Детей можно. Они ни при чем. А вот этого придурка за что? Человека, на совести которого десятки миллионов смертей и в десять раз больше переломанных судеб. Святым?