Среди монстров

Но как мог он отключиться в момент, когда его детище умирало у него на глазах? Он много раз предрекал гибель своей империи, но это предсказание всегда казалось каким-то недостижимым, нереальным. Как невозможность того, что ты выйдешь на улицу за продуктами, а в следующую секунду умрешь от упавшего сверху цветочного горшка. Или как невероятность того, что твой самолет попадет в сильную турбулентность и разобьется. Этого просто не может быть! Это не может случиться со мной! С другими – да! Но не со мной!

Но горшок таки убил его, и самолет разбился. И теперь он сокрушался о том, что не был более осторожен, и не относился к потенциальной угрозе со всей серьезностью.

Однако, Эрика разрывало двоякое чувство. С одной стороны, наблюдать за сокрушительными событиями, что он предсказывал много лет назад, было больно. Но с другой стороны, захватывающе. Именно потому, что он их предвидел. Как ни крути, Эрик был прирожденным стратегом, и как в любом стратеге в нем жил этот садистский азарт, обожающий сложные перипетии и лабиринты, из которых он должен найти выход. Спустя столько лет его кажущийся с виду дохлым дух авантюризма ликовал от предстоящей схватки. На столе засияла новая шахматная партия, правила те же, и исход из нее тот же: ты либо станешь еще более легендарным и великим, либо умрешь.

Снова зазвонил телефон. На этот раз запела Дива.

– Эрик, мы на побережье, – прозвучало в трубке.

– Что? – не понял Эрик и взглянул на часы. Полтретьего ночи.

Слушая в трубке сбивчивый рассказ Роберта о том, что Нину снова охватил небывалой опасности жар, Эрик уже взял ключи от машины и бросился прочь из офиса.

В машине он вбил в навигатор координаты, что передал Роберт, и помчался на зов друга.

С Ниной что-то происходило, и это было неспроста. Как и Эрик, Нина сильнее остальных переживала все происходящее, но на более чувствительном и эфемерном уровне. Она определенно что-то уловила и пыталась разглядеть. Когда кто-то или что-то посылало ей видения особой важности, реакция ее организма была всегда одинаковой: ее бросало в жар от попыток узреть глубину образов. Но этот раз был особенным. Нину еще никогда не охватывал жар такой силы. Эрик поймал себя на эгоистичной мысли о том, что ему настолько необходимы ответы, что он даже не задумался о тех страданиях, сквозь которые Нине приходится идти ради этих ответов. Как бы Эрик ни пытался отмахнуться от напрашивающихся выводов, он не смог переубедить себя в обратном: его охватило глубокое чувство вины перед Ниной. Одышка вдруг стала интенсивнее, Эрик буквально ловил ртом воздух. Кажется, у него развивается тахикардия. Он еще никогда не чувствовал себя настолько старым.

Через час он уже был на месте, пытаясь разобраться в самом сердце ночной мглы в хитросплетениях многочисленных дорожек, ведущих к пляжу, и вскоре, наконец, нашел нужную. Впереди он различил свет фар двух автомобилей, Эрик поехал к ним точно к маякам. Кое-как припарковав машину, Эрик побежал к Роберту, который уже вышел из машины навстречу другу.

– Где она?

– Вон, на берегу, – указал Роберт в сторону пляжа.

Эрик подошел к стальным перилам, ограждающим парковочную площадку от пляжа, и глаза его расширились от шока.

– Она же практически голая! – воскликнул он, готовый разорвать Роберта в клочья.

– Она не взяла ни куртку, ни ботинки, – объяснял Роберт, и, предвосхищая следующий вопрос, тут же добавил. – И она просила не тревожить ее, пока она не закончит.

Эрик буквально заныл от отсутствия возможности действовать. Он ненавидел моменты ожидания, они могли тянуться целую вечность! Эрик громко вздохнул и смирился с участью. Он мог только наблюдать за сверкающей в ночи белоснежной сорочкой, сидящей на одном из забытых деревянных лежаков.

К этому времени из машины показались Фидо и Учтивый Карл и встали позади Эрика, вцепившегося в перила.

– Эрик, она знает, что делает. Сколько раз мы заставали ее на балконной террасе посреди дождя или мороза, – хрипло объявил Фидо.

– Да, Эрик. Давай, позволим ей сделать то, что она умеет, – согласился Роберт.

– У нас в машине есть пончики и термос с кофе, – предложил Карл.

И его глупое и даже детское предложение показалось заманчивым.

Мужчины подкрепились скромными запасами кофеина и сахара, а потом разбрелись по машинам и продолжили ждать.

Эрик сидел рядом с Робертом, в машине тихо играла джазовая музыка, не позволяя им забыться сном. А Нина по-прежнему сидела у самой кромки воды и смотрела в ночную мглу перед собой, туда, где море давало знать о своем присутствии накатами волн и далекими огоньками яхт и катеров.