Среди ночи

Движение около двери привлекло внимание Джона-Пола. С трудом повернув голову, он увидел еще одного человека — очень высокого, с очень тонкими губами и тонким носом, кепка с козырьком была надвинута на глаза. Он долго неподвижно стоял у двери, но затем он устремился к ним так, будто проглотил нечто горькое, совсем не пригодное в пищу. Он выглядел мрачно и угрюмо, а из-под козырька на Джона Пола смотрели глаза, в которых не скрывалось подозрение.

— Вы слишком мягки с ним, господин уполномоченный, — сказал он Адаму Поланскому, продолжая смотреть на Джона-Пола.

— Оставьте, Катер, — ответил ему Поланский. — Он всего лишь ребенок, — а затем, повернувшись к Джону-Полу: — Это детектив Лоренс Катер из полиции Викбурга…

— Вот, — тряс Катер газету перед глазами Джона-Пола.

На главной странице большие и черные буквы во всю ширину гласили:

«Трагедия в театре. Двадцать два ребенка погибли».

И маленький заголовок:

«Обрушился балкон. Возгорание».

И еще один совсем маленький заголовок:

«Шестнадцатилетний билетер должен быть допрошен».

---------

Стефен Делани — 9;

Ненси Саладора — 6;

Кевин Тичер — 13;

Дебора Херпер — 5;

Сьюзан Хино — 10;

Он бросил газету на кровать и закрыл глаза, повторяя имена. Они обжигали его память, как разноцветные зайчики в глазах после ослепления ярким светом электросварки.

Ричард О'Брайан — 11;

Стефани Альтберсон — 9;

Артур Кемпбел — 7;

Прежде, чем продолжить читать имена, он не знал, как осознать, что погибли двадцать два ребенка. Эта трагедия напоминала другие, например, крушение самолета в Чикаго, который рухнул на жилой квартал: «Погибли сто восемьдесят пассажиров авиалайнера и пятьдесят жителей домов, на которые он упал», — он хорошо помнил это заголовок.

Люси Аморо — 10;

Дениел Келли — 7;

Джеймс Бикли — 6;

И он вспоминал лица. Возможно, Люси Аморо, которой было десять лет, была той самой маленькой девочкой в ярко-красном костюме, у которой не было двух передних зубов. Она уронила на себя шоколадное мороженое. Или это была другая девочка выше ростом. С нею были еще два мальчика. Она вела себя с ними, как строгая мать: «Остановитесь, как вы себя ведете?» Или Люси была девочкой, лежащей под тяжелой балкой от рухнувшего балкона, которая прошла мимо него прежде, чем что-то огрело его по голове. Он ворочался в постели, пытаясь отвернуться от лиц, предстающих перед его глазами, но его мозг ему не подчинялся. А что шестилетний Джеймс Бикли? Наверное, это был тот самый мальчик с волосами цвета зрелого апельсина. Он безутешно плакал в коридоре, потому что не мог найти туалет. Влага проступила через его светло-коричневые штаны.

Еще один страшный вопрос: не из-за него ли возник пожар?

Он не был уверен в том, что знает, о чем рассказать уполномоченному Поланскому уже после того, как детектив Катер размахивал газетой:

— Ты не можешь отвечать за все, Джон-Пол.

И в этот момент его мысли были прерваны заботливой медсестрой Элли, сказавшей всем, что ему пора сделать укол и принять таблетки, подмигнув ему, что это способ прервать допрос.

— К этому мы еще вернемся, — сказал на прощание детектив Катер, оставив у него на постели газету. Его слова повисли в воздухе как дамоклов меч.

И Джон-Пол вернулся к газете, заставляя снова себя читать о рухнувшем балконе: об огне, дыме, о панике в партере, о героизме пожарных, спасающих детей. Эти слова оказались недоступны для осознания. Его мозг отказывался воспринимать весь кошмар парада букв, наполняющих эти слова.