Среди овец и козлищ

– Что ж, – заметил он, дойдя до нашей небольшой группы. – Комитет по торжественной встрече в полном сборе, я правильно понимаю?

– Миссис Кризи возвращается домой, – выпалила я.

– Да, я слышал. – Он положил зонтик и плащ, протянул руку, погладил Виски по голове.

– Мы все так волнуемся, – сказала Тилли.

– Вижу, – сказал он. – Хотя особой радости у людей, которые так взволнованы, я вроде бы не наблюдаю. – И рассмеялся.

Я никогда прежде не видела Уолтера Бишопа смеющимся. Он казался совершенно другим человеком.

Уолтер постоял секунду-другую, глядя на небо. А потом поднял свой зонтик и плащ и по очереди заглянул в глаза каждому из нас.

Воцарилась полная тишина – такая тишина, к которой был готов разве что сам Уолтер Бишоп.

И вот через несколько минут он повернулся к миссис Форбс.

– На вашем месте я бы отнес кота домой, – посоветовал он. – Вот-вот начнется дождь.

И тут, словно в подтверждение его слов, издалека донесся раскат грома. Нет, поначалу мне показалось, что это гремит подъезжающий автобус, только через секунду до меня дошло – ничего подобного. Это был самый настоящий гром. Он грохотал где-то у линии горизонта, сотрясая серо-стальное небо. Поначалу он звучал довольно тихо и ненавязчиво, но становился все громче, и звуки эти сливались с рокотом мотора, а затем его раскаты и ворчание разнеслись уже по всей нашей улице, и грохнуло так, что, казалось, заходили ходуном все маленькие домики в садах.

Зашипели тормоза, и автобус затормозил у обочины.

В этот момент первые капли дождя упали на тротуар. Поначалу редкие, но крупные, они громко шлепались на асфальт, точно метили в нас, но с каждой секундой их становилось все больше и больше. И они все частили и множились, пока между ними не осталось никакого пространства, никаких звуков, кроме равномерного, неутихающего шума дождя, который сбивал жару и пыль, смывал с дренажной трубы Иисуса, если тот вообще когда-то был там.

Автобус все еще стоял. А мы смотрели.

И наконец увидели ноги миссис Кризи на ступеньках.

– Она здесь! – воскликнул мистер Кризи.

– О, Господи Иисусе!

Я обернулась – посмотреть, кто это сказал. По очереди вгляделась в лица. Мистер и миссис Форбс, Клайв из «Британского легиона». Тощий Брайан и его мамаша, и Шейла Дейкин, которая по-прежнему не отводила взгляда от Дороти Форбс. Эрик Лэмб, и мои родители, и миссис Мортон, которая все еще прижимала к груди игрушечного слоненка.

Уолтер Бишоп стоял под зонтиком и наблюдал за всем этим вместе со мной.

Я точно знала, что слышала эти слова, но никак не могла понять, кто же их произнес.

Потом отвернулась и стала ждать, когда подойдет миссис Кризи.

Неважно, кто их сказал. Любой мог.

Все мы стояли прямо посреди улицы и смотрели. Вода капала с волос и носов, капли пробирались под одежду, впитывались в кожу.

Я посмотрела на Тилли – подруга улыбнулась мне из-под своей непромокаемой шапочки-зюйдвестки.

И тут мы обе поняли – лето кончилось.