Средина. Том 1

— Ты, так говоришь Седми, — и голос его задрожал, не смея скрыть разочарование от той недосказанности. — Точно стараешься перевести разговор. Не желая пояснять, а вроде как только обмолвиться.

Яробор Живко нежданно, словно в мгновение ока, утомившись, уронил голову и спину на грудь Вежды и глубоко вздохнув, сомкнул очи. И днесь это уже не было действием, не менее взволнованной встречей, лучицы, ту слабость ощущал один мальчик… Она окутала все его тело и мозг и надавила на очи, нос… отчего в первом появилась боль, а во втором и третьем забурлила кровь жаждущая выплеснуться из ноздрей. Его дотоль алые губы, зримо побледнели, и щеки покрыла пятнистая белизна, понеже ему стало дурно или он собирался потерять сознание. На ту слабость обратили моментально внимание оба Бога, а Димург рывком качнул влево головой, словно таким побытом с кем-то связываясь.

— Вежды, — Яробор Живко с трудом шевельнул отяжелевшими устами. — Не выкидывай меня обратно к людям, иначе я, обещая… не стану более жить.

— Тише, тише, моя радость, — полюбовно произнес Господь, перстами оглаживая голову мальчика и с тем словно соизмеряя его состояние. — Поколь Небо не вернется, обещаю тебе, ты будешь подле меня… Подле нас с Седми.

Одна из зеркальных стен внезапно пошла мощной рябью, заколыхалась из стороны в сторону, и вроде как выплюнула из себя Трясцу-не-всипуху. Бесица-трясавица встревожено обозрела залу, с особым внимание зыркнув на сидящего Седми. Обаче, не приметив в очах Бога какой-либо опасности для себя, достаточно проворно побежала к своему Творцу, оный уложив Яробора у себя на вытянутых ногах, поправил его конечности. Почитай серой бледностью залило лицо мальчика, и бусенец пота покрыл лоб и подносовую ямку, а из обеих ноздрей тонкими струйками потекла густо красная кровь. Трясца-не-всипуха подскочив к креслу Бога с левой стороны, привстала на передние кончики стоп, где отсутствовали пальцы, и просматривались покатые впадинки. Она со всем вниманием заглянула в лицо Ярушки, и спешно схватив его руку, принялась вслушиваться в пульс. Какое-то время… веремя, как говорили бесицы-трясавицы, в зале плыло напряжение, окутавшее Вежды и Седми, а бледная серость лица юноши и вовсе поглотила всякую смуглость, широко раскрывшийся рот надрывисто пропускал вглубь легких трепыхающийся воздух и часто… часто тряслись его посиневшие губы.

— Сейчас господин лишиться чувств, — наконец, констатировала итак очевидное Трясца-не-всипуха.

Незамедлительно гневливо дыхнул Седми и мощно стукнул кулаком по перьевистой облокотнице, отчего она неожиданно изменила не только свою форму (обретя вместо пологой слоистости, множественную дырявчитость, словно изъеденную червями), но и окрасилась в алые полутона, слегка при том задымившись… Задымившись неплотной такой голубо-серебристой морокой, закрутившейся по спирали.

— Да, что ж за тупое создание, — дополнил Рас свое досадливое предыхание. — Итак, понятно, что Ярушке плохо… Почему? С чего так резко и как помочь?

— Ах, Зиждитель Седми и чего вы так сердитесь, — взволнованно затарахтела Трясца-не-всипуха, немедля склонив голову, и выпустив из удерживаемых перст руку мальчика. — Плохо потому как господин перенервничал. Он ведь должен быть в обмороке. Резко вышел из того состояния, в напряжении пробыл какое-то веремя, а теперь ослаб, утомился. Надобно перенести вспять в кувшинку али хотя бы на ложе, напоить успокоительными снадобьями, и дать выспаться.

— Нет!.. Нет, не пойду, — едва слышно пролепетал слабеющим голосом Яробор Живко и ухватился за ткань сакхи Вежды обеими руками. — Вы меня… меня…

— Нет, бесценность не тревожься. На Землю не отправлю, буду подле, — беспокойно повторил Димург, и так как бесица-трясавица торопко подалась назад, тем движением предлагая поторопиться, бережно поднял с колен мальчика и прижал к себе.

Господь все также медлительно спустил ноги с лежака, каковой в мгновение ока прилег к черной глади пола, и поднялся. Явственно усталой, покачивающейся походкой, трепетно прижимая к себе слабеющего Яробора Живко, Димург двинулся к зеркальной стене, на ходу бросив своему творению:

— Трясца-не-всипуха жду тебя в комле… Принеси все, что надобно.

Бесица-трясавица стремительно взметнув руками, развернулась в сторону уходящего Вежды, и было даже отворила рот, чтоб чегой-то молвить противное. Но миг погодя, поднявшийся вслед за братом Седми, обдал ее таковым негодующим взглядом, что она, не мешкая сорвалась с места, и, обогнув идущего Вежды, первая сокрылась в трепещущей зеркальной стене, страшась даже на самую малость остаться обок Раса.

Яробор Живко во время перемещения из залы в комлю все же потерял сознание. Вмале он обнаружил себя в какой-то странной комнате. Сквозь туман устилающий глаза, узрев серебристо-синий приглушенный свет стен, а после ощутил бережную заботу рук бесиц-трясавиц придерживающих голову и вливающих в его рот сладковато-терпкую настойку. Легохонько затрепетавшие от слабости веки все же явили ему в исчезающей пелене черты лиц Вежды и Седми, и, успокоившись, мальчик сомкнул очи да погрузился в сон.