Читаем Средиземноморская одиссея капитана Развозова полностью

«Лишь успели люди разойтись по реям, фор-марсель, в половину закрепленный, изорвало в клочки, грот-марсель, закинувшись за рей, сбросил трех матрозов, из них одного убило до смерти, другому переломило руку, а третий чудесным образом легко ушибся.

Невзирая на эту прискорбную потерю, мы почитали себя еще счастливыми, что успели убрать прочие паруса, в противном случае непременно сломали бы мачты. Один по одному поднимали мы штормовые стаксели, их рвало как лист бумаги и уносило на воздух.

Итак, принуждены мы были остаться без парусов; нас несло по воле ветра, ревущего так сильно, что в трех саженях не слышно было громкого голоса».

Фрегат попал в изматывающий шторм. Возле мачт, где меньше качало, собирались матросы парусной вахты, озверело грызя сухари, обсыпанные крупной солью. Шли только на штормовых стакселях, но и их то и дело рвало и уносило. Вечером ветер несколько уменьшился, что позволило фрегату под бизань-стакселем лечь в дрейф.

Погибшего матроса командир капитан-лейтенант Развозов приказал отпеть со всеми положенными почестями на батарейной палубе. Это была первая потеря в экипаже. Матросы и офицеры скорбели всей душой. Мичман В. Броневский писал в своем дневнике: «…Гроб, тихое пение псалмов… Смертный одр, покрытый флагом, печаль, изображенная на лицах людей, окружавших тело умершего, тусклый свет лампады и слабый голос седовласого монаха, поющего “Со святыми упокой…”»

Мне удалось установить имя и фамилию погибшего матроса. Им был матрос второй статьи Максим Шутный — родом из крестьян Вятской губернии, холостой, грамоте не обучен.

В Российском Государственном архиве ВМФ сохранился рапорт командира «Венуса» капитан-лейтенанта Е. Ф. Развозова, где сказано:

Матрос 2-й статьи Максим Шутный 59 лет, из крестьян Вятской губернии… холост,

грамоте не умеет. Умер при фрегате в лазарете болеючи переломом и раною левой

голени… от упаду с крюйсель-реи на ют».

(РГА ВМФ Ф. 193. Оп. 1. Д. 31. Л. 12)

Отпевал матроса Иеромонах Викентий священнослужитель Санкт-Петербургской епархии Троице-Сергиевой пустыни.

«…при команде находится: С. Петербургской Эпархии Троицы Сергиевой Пустыни

поступивший на флот в 1803 — м году иеромонах Викентий».

(РГА ВМФ Ф. 193. Оп. 1. Д. 31. Л. 17)

Еще в 1717 году Петр I ввел «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах …священников». Священников на все корабли не хватало, поэтому Петр I издал указ брать во флот монахов. В Морском уставе Петра I говорилось: «Всем офицерам и рядовым надлежит священников любить и почитать…», ибо главная задача священника в бою — причащать умирающих и оказывать медицинскую помощь. Поэтому место батюшки во время боя было в корабельном лазарете или на перевязочном пункте. Врачебным навыкам священников обучали заранее в госпиталях и госпитальных церквях. В мирное время основная обязанность — проводить богослужения по воскресеньям и праздничным дням. Кроме этого, морское духовенство проводило беседы о патриотизме, о морских традициях и чести мундира, а также о нравственном поведении.

Несмотря на то что один матрос погиб, а двоих ранило, Развозов понимал, что они еще счастливо отделались. Фрегат мог бы погибнуть, если бы сломались мачты. Тяжело вздохнув, Егор Федорович подумал: «Фрегат устал, мачты устали, мы все устали…»

Нужно сказать, что работа на марселях была очень опасной, а работа на руле — очень ответственной, поэтому матросы-марсовые и рулевые получали дополнительные деньги за риск. Что подтверждается обнаруженным в Российском Государственном Архиве ВМФ документом:

СПИСОК

бывшим на 44-х пушечном фрегате «Венус» в компании на руле и марселях

нижепоименованных служителей для получения ими подокладу Высочайше

утвержденному 2-й день мая 1806 года рулевым по 5-ти и марсовым по

3 копейки день по достоинству их.

(РГА ВМФ Ф. 132. Оп. 1. Д. 765. Л. 28–29)

Считаю правильным поименно назвать бесстрашных моряков фрегата «Венус»:

Рулевые

матросы 1-й статьи

Викула Гребнев Константин Крулин

Сергей Романов Козьма Ефремов

Сергей Иванов

Марсовые

На фор-марсе

матрос 1-й статьи

Василий Копанев

матросы 2-й статьи

Иван Тимофеев Естифей Платонов

Дмитрий Удачин Осип Гаврилов

Ефим Широкий

На грот-марсе

матросы 1-й статьи

Алексей Коркин Леонтий Тарасов

Афанасий Андреев

матросы 2-й статьи

Спиридон Казмаков Михаил Евсюков

Селиван Конаков Гаврила Соловьев

Василий Астафьев Калина Карпов

Евсей Третьяков Савелий Шемекин

На крюйселе

матросы 1-й статьи

Никита Иванов Иван Александров

матросы 2-й статьи

Сергей Капыцвин Лев Слащев

(РГА ВМФ Ф. 132. Оп. 1. Д. 765. Л. 28–29)

20 февраля фрегат «Венус» прибыл в Рагузу. Чиновники сошли на берег, и капитан-лейтенант Развозов, распечатав секретный пакет и ознакомившись с его содержанием, приказал ставить паруса и идти на юг.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Виктор  Вавич
Виктор Вавич

Роман "Виктор Вавич" Борис Степанович Житков (1882-1938) считал книгой своей жизни. Работа над ней продолжалась больше пяти лет. При жизни писателя публиковались лишь отдельные части его "энциклопедии русской жизни" времен первой русской революции. В этом сочинении легко узнаваем любимый нами с детства Житков - остроумный, точный и цепкий в деталях, свободный и лаконичный в языке; вместе с тем перед нами книга неизвестного мастера, следующего традициям европейского авантюрного и русского психологического романа. Тираж полного издания "Виктора Вавича" был пущен под нож осенью 1941 года, после разгромной внутренней рецензии А. Фадеева. Экземпляр, по которому - спустя 60 лет после смерти автора - наконец издается одна из лучших русских книг XX века, был сохранен другом Житкова, исследователем его творчества Лидией Корнеевной Чуковской.Ее памяти посвящается это издание.

Борис Степанович Житков

Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза