Средневековая Европа. От падения Рима до Реформации

При Карле Великом у нас появляются первые надежные данные о практических мерах, с помощью которых франкские короли пытались удержать свою огромную империю под контролем. При Людовике Благочестивом свидетельств становится больше, и число их продолжает расти при его сыновьях. Один из методов можно охарактеризовать как гибкое единство: над каждой областью стоял граф, аристократ, зачастую присланный из других мест, который вершил правосудие и командовал войсками (а это, как мы помним, два «кита» государственного управления). На границах создавались более военизированные провинции – марки. На местных судебных собраниях (placita) распространенной практикой стало избирать скабинов, представителей местной верхушки, которые вершили суд от имени графа. Правда, нововведением это не назовешь: такие представители существовали повсюду и прежде, это было, скорее, упорядочение. Графы определенно виделись проводниками королевской власти: в поэме 834 года Людовика Немецкого воспевают, вознося хвалу судебной деятельности графа одной из областей Баварии по имени Тимо: «Ваш, блистательного короля, граф и наместник, защищавший правых ‹…› ненавистный ворам и омерзительный разбойникам, тот, кому претили распри и кто вершил правосудие»[122]

. Судьями – а также управой на графов – выступали и епископы, в том числе в таких регионах, как Италия, где до того они в светских делах почти не участвовали. При Карле Великом и его преемниках королевские представители, называемые missi (лат.), посланцы – как правило, граф и епископ в паре – в качестве выездной судебной инстанции разбирали жалобы на местных графов и устраивали собственные слушания. После 802 года на большей части империи каждой такой паре был отведен отдельный округ. Однократные поручения от имени короля давались и другим представителям местной власти – нередко с письменными наставлениями, как следует из переписки. Эти совмещающиеся роли, как называет их Дженнифер Дэвис, не выстраивались в иерархию, однако в совокупности формировали систему сдерживания – иногда успешного – коррупции и злоупотребления властью. А еще они отсылали к королю, за которым оставалось решающее слово в любом споре. У нас имеется собрание письменных ответов Карла Великого одному из missi, советовавшемуся с королем по ряду юридических вопросов – касавшихся, например, социального статуса и незаконных пошлин (читайте закон, раздраженно отвечал король, и только в том случае, если он молчит на этот счет, выносите дело на рассмотрение placitum generale). Графы, разумеется, не всегда судили честно – в источниках фигурирует немало жалоб, свидетельствующих о практике подкупа с целью гарантировать принятие решения в свою пользу (мы бы назвали это взяточничеством). Впрочем, коррупции были подвержены и missi: из имеющихся записей следует, что одни государевы посланцы вынуждены были исправлять злоупотребления других, своих предшественников; попадаются и намеки на тайный сговор между разными «инстанциями». Лишиться земельного держания графу за такое случалось редко – как правило, подобная кара грозила за участие в восстании или другие проступки аналогичного характера

[123]

. Но введенная Каролингами систематическая инспекция одних представителей государственной власти другими пресекала наиболее дерзкое беззаконие или поползновения создать себе оплот где-нибудь на окраине империи, притом что окраины к тому времени действительно отдалились от центра. В конце концов о злоупотреблении становилось известно, и следовали, пусть и с отсрочкой, ответные меры.