Средневековье и Просвещение в цитатах и афоризмах

Человек тщеславный равно получает удовольствие, говоря о себе как хорошее, так и дурное, человек скромный просто не говорит о себе.

У некоторых людей величие подменяется надменностью, твердость — бесчеловечностью, ум — плутовством.

Человек самовлюбленный — это тот, в ком глупцы усматривают бездну достоинств.

Большинство людей, стремящихся к цели, способны, скорее, сделать одно большое усилие, чем упорно идти избранной дорогой, из-за лени и непостоянства они часто утрачивают плоды лучших своих начинаний и дают обогнать себя тем, кто отправился в путь поздней, чем они, и шел медленней, но зато безостановочно.

Резкость, грубость, неотесанность — это пороки, от которых иной раз не свободны даже умные люди.

Наглость — это не умышленный образ действий, а свойство характера, порок, но порок врожденный. Кто не родился наглецом, тот скромен и нелегко впадает в другую крайность. Бесполезно поучать его: «Будьте наглы и вы преуспеете» — неуклюжее подражание не пойдет такому человеку впрок и неминуемо приведет его к неудаче.

Неучтивость — не особый порок, а следствие многих пороков: пустого тщеславия, отсутствия чувства долга, лености, глупости, рассеянности, высокомерия, зависти.

Ложная скромность — самая утонченная уловка тщеславия.

Плуты склонны думать, что все остальные подобны им.

Если вы тщательно присмотритесь к людям, которые никого не могут хвалить, всякого порицают и никем не довольны, то вы узнаете, что это те самые люди и есть, которыми никто не доволен.

Водись на свете поменьше простаков, было бы меньше и тех, кого называют хитрецами и ловкачами.

Раб зависит только от своего господина, честолюбец — от всех, кто способен помочь его возвышению.

Склонность к осмеиванию говорит иногда о скудости ума.

Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь.

Говоря о том, что их затрагивает, люди признаются только в своих самых незначительных недостатках.

Под насмешкой скрывается иногда духовная нищета.

Мы быстро подмечаем в себе малейшие достоинства и медленно обнаруживаем недостатки.

Хвалебные эпитеты не составляют похвалы. Похвала требует фактов, и притом умело поданных.

Мы гораздо чаще хвалим то, что расхвалено другими, нежели то, что похвально само по себе.

Только люди с низменной душой могут рассыпаться в похвалах тем, о ком до их возвышения отзывались пренебрежительно.

Пренебрежительно отвергая любую похвалу, мы проявляем своего рода грубость: нам следует благодарить за нее, если она исходит от достойного человека, который чистосердечно хвалит то, что заслуживает похвалы.

Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой, которая нам не по карману, — они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого — сделка принесла бы нам лишь убытки.

Кратчайший и вернейший способ составить себе состояние — это дать людям понять, что им выгодно делать вам добро.

Хороший врач — это человек, знающий средства от некоторых недугов или, если болезнь ему незнакома, зовущий к больному тех, кто сможет ему помочь.

Богат тот, кто получает больше, чем тратит, беден тот, чьи траты превышают доходы.

Невоздержание превращает в смертельный яд пищу, назначенную для сохранения жизни.

Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут.

У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.

Старик, если только он не очень умен, всегда высокомерен, спесив и неприступен.

Как излишняя небрежность в одежде, так и чрезмерная щеголеватость равно подчеркивают дряхлость и умножают морщины стариков.

Мы боимся старости, хотя не уверены, что доживем до нее.

По любви к жизни нам старость желанна, от страха же смерти нам старость страшна.

Мы надеемся достигнуть старости, но боимся состариться.

Стремление некоторых стариков любить молодых женщин неразумно еще и потому, что они требуют к себе ответную любовь и питаются иллюзией, что они еще вправе на это рассчитывать. Впрочем, вина здесь не только самих стариков, и тех молодых женщин, которые поддерживают в них это неразумие.

Влюбчивый старик — одно из величайших уродств в природе.

Если мужчину мучит вопрос, не изменился ли он, не начал ли стареть, ему следует заглянуть в глаза молодой женщине и обратить внимание на то, как она с ним разговаривает: он сразу узнает, что так боится узнать. Суровый урок!

Мы так любим критиковать, что теряем способность глубоко чувствовать поистине прекрасные творения.

С точки зрения милосердия смерть хороша тем, что кладет конец старости. Смерть, упреждающая одряхление, более своевременна, чем смерть, завершающая его.

Если бы нам был дан выбор: умереть или жить вечно — никто бы не знал, на что решиться. Природа избавляет нас от необходимости выбирать, делая смерть неизбежной.

То, что людям известно о смерти, немножко смягчается для них тем, чего они не знают о ней, неопределенность времени прихода ее несколько походит на бесконечность.