Средневековье и Просвещение в цитатах и афоризмах

Нет таких людей, которые, перестав любить, не начали бы стыдиться прошедшей любви.

Если судить о любви по обычным ее проявлениям, она больше похожа на вражду, чем на дружбу.

Любовь одна, но подделок под нее — тысячи.

Любовь, подобно огню, не знает покоя: она перестает жить, как только перестает надеяться или бояться.

Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.

Постоянство в любви — это вечное непостоянство, побуждающее нас увлекаться по очереди всеми качествами любимого человека, отдавая предпочтение то одному из них, то другому таким образом, постоянство оказывается непостоянством, но ограниченным, то есть сосредоточенным на одном предмете.

Постоянство в любви бывает двух родов: мы постоянны или потому, что все время находим в любимом человеке новые качества, достойные любви, или же потому, что считаем постоянство долгом чести.

Ни в одной страсти себялюбие не царит так безраздельно, как в любви: люди всегда готовы принести в жертву покой любимого существа, лишь бы сохранить свой собственный.

Очарование новизны в любви подобно цветению фруктовых деревьев: оно быстро тускнеет и больше никогда не возвращается.

Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому как ветер гасит свечу, но раздувает пожар.

Мы не можем вторично полюбить тех, кого однажды действительно разлюбили.

Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.

Пока люди любят, они прощают.

В любви обман почти всегда заходит дальше недоверия.

Бывает такая любовь, которая в высшем своем проявлении не оставляет места для ревности.

Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.

Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.

Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец.

Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.

Настоящая дружба не знает зависти, а настоящая любовь — кокетства.

Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.

Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.

Порою легче стерпеть обман того, кого любишь, чем услышать от него всю правду.

В волокитстве есть все, что угодно, кроме любви.

Тот, кто излечивается от любви первым, всегда излечивается полнее.

Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь.

На старости любви, как и на старости лет, люди еще живут для скорбей, но уже не живут для наслаждений.

Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надежного.

Есть люди, столь поглощенные собой, что, влюбившись, они ухитряются больше думать о собственной любви, чем о предмете своей страсти.

Твердость характера заставляет людей сопротивляться любви, но в то же время она сообщает этому чувству пылкость и длительность; люди слабые, напротив, легко загораются страстью, но почти никогда не отдаются ей с головой.

Благоразумие и любовь не созданы друг для друга: по мере того, как растет любовь, уменьшается благоразумие.

Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.

Как естественна и вместе с тем как обманчива вера человека в то, что он любим!

Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность той и другой нимало не зависят от нашей воли.

Ревность питается сомнениями, она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уверенность.

В ревности больше себялюбия, чем любви.

Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.

Терзания ревности — самые мучительные из человеческих терзаний и к тому же менее всего внушающие сочувствие тому кто их причиняет.

Ревнивая жена порою даже приятна мужу, он хотя бы все время слышит разговоры о предмете своей любви.

Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели, на самом же деле мы не бессильны, а безвольны.

У нас не хватает силы характера, чтобы покорно следовать всем велениям рассудка.

Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера.

Слабость характера — это единственный недостаток, который невозможно исправить.

Похвалы за доброту достоин лишь человек, у которого хватает твердости характера на то, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта чаще всего говорит лишь о бездеятельности или о недостатке воли.

На свете мало недостижимых вещей, будь у нас больше настойчивости, мы могли бы отыскать путь почти к любой цели.

Иной раз нам не так мучительно покориться принуждению окружающих, как самим к чему-то себя принудить.

Истинно мягкими могут быть только люди с твердым характером, у остальных же кажущаяся мягкость — это чаще всего просто слабость, которая легко превращается в озлобленность.

Долговечность наших страстей не более зависит от нас, чем долговечность жизни.

Страсть часто превращает умного человека в глупца, но не менее часто наделяет дураков умом.

Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы.