Средневековый роман

— Наши дла, кажется, принимаютъ прекрасный оборотъ! Боле трехъ мсяцевъ тому назадъ я отправилъ къ дочери моего брата Констанціи обворожительнаго красавца графа Денцина съ дьявольскимъ порученіемъ. Если ему не посчастливилось, мы не совсмъ вн опасности, но если ему удалось исполнить мое порученіе, никакая сила не воспрепятствуетъ нашему ребенку стать герцогиней, разъ суровою судьбой предопредлено ему не быть никогда герцогомъ!

— Едва-ли все обойдется благополучно, — мое сердце полно ужасныхъ предчувствій!

— Молчи, жена! Предоставь каркать совамъ! Иди спать, и пусть теб снится бранденбургскій престолъ и могущество нашего рода!

ГЛАВА II

Торжество и слезы

Спустя шесть недль посл событій, разсказанныхъ въ предыдущей глав, столица бранденбургскаго герцогства блистала разукрашенная военными доспхами и всюду на улицахъ раздавалось шумное ликованіе врноподанныхъ: въ столицу прибылъ Конрадъ, юный наслдникъ престола.

Старый герцогъ былъ счастливъ. Прекрасная вншность и скромное поведеніе Конрада сразу же располагали въ его пользу. Обширныя галлереи дворца кишли благородными рыцарями, искавшими случай ему представиться. Все кругомъ казалось такимъ блестящимъ и радостнымъ, что печаль Коярада и его опасенія почти исчезли, уступивъ мсто чувству пріятнаго довольства. А въ одной изъ отдаленныхъ комнатъ дворца разыгрывалась въ тоже время другая сцена. У окна стояла принцесса Констанція, единственная дочь герцога. Глаза ея были красны отъ слезъ. Она была одна. И вотъ вдругъ она снова залилась слезами, говоря сама съ собой:

— Вроломный Денцинъ исчезъ, — его нтъ больше въ предлахъ герцогства! Я не хотла было врить этому, но — увы! — это правда! А я такъ любила его и продолжала бы любить, хотя и знала, что герцогъ, мой отецъ, никогда не согласится на нашъ бракъ! Да, я любила его, но теперь ненавижу. Ненавижу всми силами души… О, что станется со мною?! Я погибла, погибла, погибла! Я сойду съ ума!..

ГЛАВА III

Почка развертывается

Прошло нсколько мсяцевъ. Вс не могли нахвалиться управленіемъ юнаго Конрада, прославляя мудрость его приговоровъ, мягкость обращенія и всегдашнюю скромность, не смотря на высокій его санъ.

Скоро старый герцогъ передалъ ему вс государственныя дла, а самъ, — въ сторон, - прислушивался съ горделивымъ самодовольствомъ, какъ наслдникъ его, стоя передъ кресломъ перваго министра, обнародовалъ повелнія короля. Казалось бы, не могло быть сомннія, чтобы такой, всми любимый, прославляемый и почитаемый принцъ, какъ Конрадъ, былъ несчастливъ. Но на дл это было именно такъ, ибо онъ сталъ замчать, что принцесса Констанція полюбила его. Любовь всхъ другихъ людей была для него счастьемъ, но эта любовь сулила ему только гибель. Мало того, онъ не могъ не видть, что и самъ герцогъ догадывается о страсти дочери и радуется, мечтая уже о свадьб. Съ каждымъ днемъ все больше и больше исчезала грусть, отражавшаяся прежде на личик принцессы; съ каждымъ днемъ надежда и жажда жизни все ярче и ярче сверкали въ ея взор, а порой можно было даже уловить мимолетную улыбку на ея прежде такъ печально сомкнутыхъ устахъ.

Страхъ овладлъ Конрадомъ. Онъ горько упрекалъ себя за то, что поддался естественному влеченію искать общества лица своего пола, въ то первое время, когда во дворц все для него было еще ново и чуждо, когда у него самого было такъ тяжело на душ и такъ хотлось найти въ комъ-нибудь участіе, на которое столь отзывчиво женское сердце.

Теперь онъ сталъ избгать своей кузины. Но это только ухудшило его положеніе, такъ какъ совершенно естественно, что чмъ упорне онъ избгалъ ее, тмъ упорне старалась она съ нимъ видться. Сперва это удивило его, а потомъ испугало еще больше. Двушка слдовала за нимъ по пятамъ: она будто охотилась на него:- всегда и всюду она была близь него, и днемъ, и ночью не спуская съ него глазъ. Очевидно, тутъ скрывалась еще какая-то новая тайна.

Такъ дальше не могло продолжаться. Вс говорили объ этомъ:. лицо герцога принимало все боле и боле смущенное выраженіе. Несчастный Конрадъ, подъ вліяніемъ страха и душевныхъ волненій, сталъ блденъ, какъ привидніе.

Однажды на порог картинной галлереи онъ неожиданно встртился съ Констанціей. Схвативъ его за об руки, она воскликнула:

— Зачмъ ты избгаешь меня? Что я сдлала теб, - что сказала? Отчего ты потерялъ ко мн довріе? Прежде ты не такъ обращался со мною! Не презирай меня, Конрадъ, а пожалй мое измученное сердце… Я не могу дольше молчатъ, — не могу, иначе я умру! Конрадъ, я люблю тебя! Презирай меня, если не можешь любить, — но я должна была сказать теб это!

Конрадъ онмлъ. Констанція медлила одну минуту, а потомъ, превратно объяснивъ себ его молчаніе, вдругъ вся вспыхнула, и дикая радость засверкала въ ея взор.

— Твое сердце смягчается, — воскликнула она, — обвивая его шею своими руками, — ты можешь, ты хочешь любить меня! О, скажи, скажи, что ты готовъ полюбить меня, мой ненаглядный, мой единственный Конрадь!..