Средний возраст

История с этим ребенком, конечно, не была столь большим грехом в отцовском прошлом, чтобы быть упомянутой в показаниях, но поскольку в первые годы после Освобождения он уже дал исчерпывающие письменные объяснения о всех своих «черных пятнах в биографии», то теперь, в семидесятом, ему уже нечего было добавить. Поэтому, чтобы отписаться, пришлось ворошить прошлое и вытаскивать на свет эту историю, которую он «в течение длительного времени утаивал от организации». Судьба этого трехлетнего ребенка, конечно, никого не интересовала, и на том дело закрыли.

Зато Хоу Юн, узнав эту историю, часто уносился в мечтах к этой таинственной девочке. В последние годы, изнывая от скуки в Шаньси, он сочинил пространную романтическую историю этой сестры.

Начиналась эта история с того, что девочка не умерла от дифтерита, а, вылечившись, благополучно выросла в богатой семье; в конце сороковых годов она вместе с приемными родителями уехала в Гонконг, потом, окончив колледж, поехала учиться в Японию, где вышла замуж за американца, переехала на постоянное жительство в Соединенные Штаты и взяла американское подданство. Однажды эта молодая женщина, с длинными, до плеч, распущенными волосами, с иголочки одетая по последней моде, благоухающая, внезапно появляется в их комнатушке и бросается в ноги родителям. Что же она привозит в подарок своим родным? Она, без сомнения, подарит цветной телевизор марки «Победа», магнитолу, а возможно, еще и фотоаппарат, мгновенно делающий цветные снимки… а вдруг она вздумает привезти мини-ЭВМ?! У них в семье она никому не нужна, придется сдать на комиссию в магазин на улице Бэйдацзе и на полученные деньги купить что-нибудь… Потом он ведет ее в гости к тестю, или нет, лучше шуринов и свояченицу пригласить на встречу с ней в ресторан при гостинице, где она остановилась. Тогда он заткнет рты этим чертовым родственникам, которые поймут наконец, что семья Хоу и семья Пэнов равны по общественному положению и что брак их сестры не мезальянс.

А может быть, с помощью сестры и ее мужа ему удастся переехать в Штаты, поэтому в оставшееся время надо не мешкая заняться английским и научиться водить машину, чтобы после переезда поскорее вписаться в их жизнь…

Когда Хоу Юн вошел в крохотную комнатушку, в которой находился коммунальный телефон, от возбуждения кровь ударила ему в голову, уши горели, он невольно зажмурился, словно верующий в ожидании чуда, но послышавшееся с того конца провода «алло, алло» безжалостно оборвало так живо представившийся ему прекрасный сон.

13

Он сразу же узнал голос Гэ Юханя.

— Хоу Юн, это ты? — В голосе слышалось некоторое беспокойство.

— Да. — Хоу Юн понял: Гэ не хотелось, чтобы трубку взял брат. Свой гнев и досаду за разбитые мечты он готов был излить в проклятиях. — Откуда ты, черт подери, звонишь?

— Из автомата.

— Хорош гусь, а сказал, из гостиницы «Синьцяо»!

— Ха-ха-ха, гостиница тут и правда неподалеку!

— Как ты узнал о моем приезде?

— Да вот только узнал. В шесть часов на перекрестке в Дундане я столкнулся с твоим братом, но тогда я еще не знал, малыш, что ты опять нагрянул к нам в Пекин.

— Я спрашиваю, как, черт тебя возьми, ты узнал о моем приезде?

— И не спрашивай, на картах нагадал.

— Выкладывай, что там у тебя!

— Заходи, надо поговорить.

— Я еще не ужинал.

— Приходи, угощу жареной рыбой.

— Я не охотник до нее.

— Ну, поешь дома — и приходи.

— У меня дела.

— Жду тебя завтра.

— Завтра я иду на работу, оттуда — к тестю в Сицзяо.

— Ты что, спятил, своей пользы не понимаешь? Может, раздумал переезжать в Пекин?

— Нет, не раздумал.

— То-то и оно! Тогда тебе надо навестить старшего брата Гэ, тем более что дело, о котором мы в прошлый раз говорили, на мази…

— Да ну! Но ведь теща…

— Тебе, малыш, придется еще раз хоть на коленях просить ее. Тебе представился сейчас такой исключительный случай!

— Какой?..

— Нет, это разговор с глазу на глаз. Так ты приедешь?

— Сейчас не могу.

— Ты стал, однако, задаваться! Так вот, от тебя требуется только помочь выписать два удостоверения, ручаюсь, после этого ты можешь собирать вещи для переезда…

— Ты мне зубы не заговаривай…

— Дело твое, хочешь — верь, хочешь — не верь. Так ты приедешь?

— Ладно, после ужина заеду.

— Ну вот, это другой разговор.

Хоу Юн собирался повесить трубку, как Гэ Юхань добавил:

— Не говори Хоу Жую о моем звонке!

— Чушь! — Хоу Юн с силой швырнул трубку на место.

— Осторожнее! — сказал подошедший старик Цянь, неодобрительно покосившись на него.

Хоу Юн не торопился домой. Он присел на кровать, достал сигареты, угостил старика, и они молча закурили Потом младшая дочь позвала Цяня ужинать, и он ушел в соседнюю комнату, кивнув Хоу Юну на прощание.