Срочно требуется лох

По части провокаций полковник Самохин был большой дока. Уж скольких подозреваемых он брал на понт и выводил на чистую воду, подсовывая им липовые документы, прямо или косвенно обвиняющие подозреваемых в преступлении, — не сосчитать. Сила документа у нас во все времена была убойной, ему верили сразу и окончательно, не сомневаясь в подлинности, даже если он был написан простым карандашом на обертке от сыра. Особенно эффективно липа работала в куче с подлинными документами, которые, к тому же, проходили через руки подозреваемых. Не узнать бумажки, которые составляли своими руками, они просто не могли. А вместе с ними «узнавали» и липу. «Лепили» и фотографии. Умельцы из техотдела кроили групповые портреты на заказ под любого фигуранта, порой склеивая его физию с теми, кого он в жизни не видел. Подозреваемые делали удивленные глаза, мямлили про то, что никогда не встречались, но все же соглашались с тем, что были тогда-то в такое-то время в таком-то месте. А как отказаться, если на самом деле были? Мало ли, что вот этого, который рядом, они не заметили. Надо быть внимательней и запоминать, с кем проводишь время.

Попадались, правда, крепкие орешки, которым все эти писюльки были до фени, и стояли они насмерть, потому как были действительно невиновны. Но многие, очень многие из числа тех, кто был причастен к преступлению, поддавались на провокацию и раскалывались. Просто не выдерживали нервы. Начинали оправдываться, юлили и выкручивались, придумывая какие-то несуразные легенды, которые рассыпались на глазах во время допросов с пристрастием, оговаривали других, врали, клеветали, стараясь обелить себя, и ещё больше запутывались. Скольких таких повидал и послушал Самохин за тридцать пять лет службы! Ну, бывало, получал он по шапке от начальства за такие художества, но все сходило ему с рук. Раскрываемость-то росла.

Ларионова вызвали в управление для дачи показаний, чтобы предъявить ему документы, изъятые из домашнего сейфа Кизлякова. Помимо залогового обязательства, подрядного договора с фирмой «Лика-строй», других бумаг и документов убитого директора в папку подсунули липовую справку из регистрационной палаты, которая извещала, что одним из учредителей и владельцев данной строительной фирмы являлся некий Маркелов Виктор Александрович. Этот самый Маркелов действительно работал когда-то с Ларионовым в одной фирме по торговле сантехникой и стройматериалами. Фирма самоликвидировалась, Ларионов ушел к Кизлякову, а Маркелов якобы утонул в пучине отечественного бизнеса. «Экономисты» из управления проследили послужной список Ларионова и вытащили на свет божий его бывшего сотрудника.

Игра была рискованной. Если Ларионов не причастен к строительной фирме, он поверит, что её владельцем был Маркелов, и начнет рассказывать про своего бывшего сослуживца. Но если все же причастен к фирме, а значит, и к афере с подрядным договором, то он тут же поймет, что его берут на понт, потому как в этом случае будет уверен, что никакой Маркелов в афере участвовать не мог. Он тут же закроется и не скажет ничего. Но риск стоил свеч. В любом случае он как-то проявит свою истинную сущность — бросит неосторожное слово, расскажет что-то такое, чего ещё не знают оперативники, назовет какие-нибудь фамилии. Опасность разоблачения часто заставляет человека делать неадекватные, непродуманные поступки. На это и рассчитывал Самохин. Но реакция Ларионова удивила даже его.

— А кто такой, этот Маркелов? — невинно поинтересовался Ларионов, когда ему назвали эту фамилию.

«Понятно, — ехидно подумал полковник. — Сейчас начнет от всего отпираться. Даже от очевидных фактов». Но на всякий случай спросил:

— Совсем его не помните?

— Нет. — Ларионов смотрел на Самохина чистым невинным взглядом, так что полковник даже начал сомневаться в его знакомстве с Маркеловым. Может, они чего напутали, и не было никогда такой фамилии в биографии Ларионова. Трудно представить, чтобы человек забыл того, кто работал в его фирме.

— Вы с ним работали в одной фирме лет пять-шесть назад. Кажется, эта фирма продавала унитазы.

Ларионов даже вспыхнул, словно его обвинили в том, что он продавал не обычные унитазы, а ворованные. Мол, лазил по квартирам, снимал это самое и тащил на базар.

— Да, у меня была фирма, которая торговала сантехникой, в том числе и унитазами. Что здесь зазорного? Если бы все считали для себя недостойным торговать унитазами, то, простите, на чем бы люди сидели?

— Да нет, ничего в этом зазорного нет, — согласился полковник. — Торгуйте себе, чем угодно. Конечно, кроме наркоты и оружия. Дело ведь не в этом. Нас интересует другое. Маркелов-то у вас работал или нет?

— Кажется, работал, — начал вспоминать Ларионов. — Да, работал. Такой шустрый парень, оборотистый, говорливый. Я его давно не видел.

— И после развала фирмы вы никаких отношений с ним не поддерживали?

— Нет. Фирма развалилась, все разбежались. Так что мы разошлись, как в море корабли. А зачем он вам, собственно?