Срок для адвоката

– Как-то раз ко мне обратилась клиентка с просьбой защищать её брата. Мужик, уже отсидевший восемь лет за изнасилование малолетней, выйдя, женившись и имея троих детей, снова напал на двенадцатилетнюю девочку, ловившую рыбу на канале. Представляешь, сволочь?! Но она так сопротивлялась, что её шортики он смог стянуть только до колен. А потом, бросив на землю, забил её ногами до смерти и, чтобы скрыть убийство, швырнул тело в канал. Сначала признался, рассказал подробно, а потом стал всё отрицать. Ко мне пришла его сестра. Коллеги её как увидели, дёрнули меня в сторону и шепчут: «Марк, ну тебе везёт! С тебя поляна! Это ж богатейшая тётка в городе!»

– Посмотрел я постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, и так противно стало… Отказал ей, короче. Так она пристала как банный лист. Предлагала золотые горы. Я ни в какую. А моя коллега, пока я на обед ходил, обработала её по полной. Убедила, что поможет брату, и взялась вести это дело.

Представляешь, дура! Я случайно оказался в областном суде на вынесении приговора. Как и предполагал – смертная казнь. А если человек заслуживает защиту, то мнение других мне неважно, – закончил Марк.

Юра довольно улыбнулся:

– Тогда нормалёк. Есть дело прямо для тебя. Я уверен, что Мария, пожилая цыганка из Херсона, мать-героиня, которую обвиняют по двести шестой, части второй, твоей защиты заслуживает.

– А что, в Херсоне адвокатскую коллегию закрыли? Зачем ей николаевский адвокат понадобился?

– Понимаешь, в Херсоне это дело имело слишком большой резонанс. Там бунт был. Местные адвокаты отказались. Несколько цыганских семей сбежали в Николаев. На меня вышла Люба, дочь Марии, а я подумал о тебе. Встреться с ней, поговори.

И хоть Марк не обольщался насчёт образа жизни цыган: гадают, подворовывают, вытягивают на улицах и вокзалах из людей деньги обманом, хотя многие уже вели оседлый образ жизни, работая кузнецами, на заводах и особенно много в колхозах, но когда дело касалось отдельных людей, попавших в мясорубку следствия, ни национальность, ни род занятий для него не были важны.

Человек в беде, и его нужно выручать.

– Мать-героиня и особо злостное хулиганство? Как-то не вяжется… Не звучит… Ну хорошо. Пусть приезжают завтра в консультацию к одиннадцати часам.

– Спасибо, Марик. С меня бутылка. Будет нужна помощь, звони.

На следующий день точно к назначенному времени в здание юрконсультации, где работал Марк, вошла беременная женщина, на вид лет двадцати пяти, с большими карими глазами на довольно красивом смуглом лице, в яркой многоцветной и просторной цыганской одежде, не скрывавшей её огромный живот, золотых серьгах и таких же золотых браслетах на обеих руках.

Она вела за руку двух девочек-двойняшек, примерно лет пяти.

– Здравствуйте! Вы Рубин? – спросила она.

– Проходите, присаживайтесь, – показал Марк жестом на стул.

– Меня Люба зовут, – присев, представилась цыганка.

– Очень приятно, Люба. Слушаю вас внимательно.

– А как рассказывать, коротко или подробно? А то рассказывать мне долго, если подробно, – печально улыбнулась она.

– У меня время есть. Чем подробнее, тем лучше. Главное, правдиво.

Её рассказ потряс.

Эмоционально, ярко и образно Люба нарисовала жуткую и беспросветную картину жизни цыганского племени в одном из посёлков Херсона на протяжении многих лет. Признаться, Марк даже не подозревал, чтобы в советское время такое было возможно.

На окраине города Херсона, что в полутора часах езды от Николаева, расположились несколько посёлков, которые называли «самозахват» или «самозастрой».

В этих посёлках хозяева кое-как слепили дома, домики или их подобие из самана, ракушечника, глины или фанеры. Кто-то со временем узаконил строение, а кто-то – нет.

Один из таких полулегальных посёлков был разделён надвое улицей. По одну сторону улицы жили цыганские семьи, по другую – полукриминальный сброд, которого в том посёлке было большинство.

Весь город знал – они постоянно враждовали друг с другом. Эта вражда сопровождалась кровавыми драками. Иногда насмерть. И жертвами почему-то в большинстве случаев были цыгане. Ни правды, ни управы на распоясавшихся подонков найти было невозможно.

У Любы убили первого мужа, от которого у неё двое детей, а потом и второго, от которого она беременна сейчас.

Все жалобы в милицию оказывались у участкового, которого регулярно «подкармливала» и с которым постоянно выпивала шпана. Ни просьбы, ни слёзы не помогали. Виновные оставались безнаказанными. И такие случаи были не в одной семье.

Цыгане всерьёз подумывали о переселении в другое место, а некоторые, в том числе и семья Любы, даже поставили дома на продажу. И даже цыганский барон ничего не смог сделать, только разводил руками.

Несколько дней назад Люба чуть не умерла от страха после того, как её мать Мария спасла своего сына Борю от пьяных разбушевавшихся соседей, а её сестра Надья, предотвращая убийство матери, вонзила нож в сердце нападавшему.