СС. Орден «Мертвая голова»

Английское правительство жестко отреагировало на нелегальную эмиграцию. Адмиралтейство выставило у берегов Палестины флотилию эсминцев и приказало вести наблюдение с воздуха, а в портах Европы появились агенты британской спецслужбы. Англия оказала дипломатическое давление на Грецию и Турцию, требуя, чтобы они не принимали в своих портах корабли с иммигрантами. Колониальные власти в Палестине ввели и «штрафные санкции» – все квоты на еврейскую иммиграцию на полгода вперед были отменены. Навстречу хору протестов со стороны оппозиции шли победные реляции министра по делам колоний Малькольма Макдональда: он докладывал, как хорошо справляется с беззащитными иммигрантами. 21 июля 1939 года он сообщил в палате общин, что английские войска за два месяца задержали 3507 нелегальных эмигрантов. В июне был задержан «Астир» с 724 евреями на борту, в августе Королевский военный флот захватил пять судов, на которых находилось 297 немецких евреев, а вскоре был остановлен еще один корабль – с 800 иммигрантами.

Чем сильнее старались англичане, тем интересней становилась игра для умников Гейдриха. Его контора разрешила Гинзбургу отправлять суда из Эмдена и Гамбурга, чтобы обойтись без пересадочной системы. Гинзбург уже зафрахтовал четыре судна на октябрь, наметив вывезти из страны 10 тысяч евреев по новой программе.

Но в это время Гитлер начал Вторую мировую войну, положив, таким образом, конец беспокойному сотрудничеству СС с сионистами. Последний реальный шанс спасти евреев Европы исчез в огне войны.

С ее началом закончилась и самостоятельная линия СД в еврейской политике. Еврейский вопрос стал теперь вотчиной гестапо, где офицеры предпочитали для решения любой проблемы беспощадные меры подавления. Мыслители из СД типа Хагена, по крайней мере, видели еврейскую проблему не только в черно-белом цвете, пытаясь найти компромисс с нацистской догмой; их решения хоть как-то соотносились с реальностью. Казарменные же гестаповцы прошли «промывание мозгов», устроенное Гейдрихом, они были воспитаны на культе фюрера и недостаток понимания нацистской идеологии зачастую скрывали под избытком служебного рвения. Для них еврейский вопрос был просто частью проблемы государственной безопасности, а как нужно действовать, им укажет политическое руководство страны.

Такой же образ мыслей строевого инструктора блестяще продемонстрировал и Адольф Эйхман, вскоре приступивший к руководству гестаповским вариантом решения еврейского вопроса. В октябре 1939 года Генрих Мюллер, или Гестапо Мюллер, как его часто называли, оставил пост директора Центрального отдела еврейской эмиграции и предложил Эйхмана в качестве своего преемника. Впоследствии Эйхман сообщил на допросе в Израиле, что он «сопротивлялся и вообще предпочитал жизнь в провинции». Но Эйхман не был бы Эйхманом, если бы не щелкнул каблуками в ответ на приказ и не принялся усердствовать на новом месте. Исполнительностью в рамках приказа исчерпывались его способности.

Оправившись от изумления, что «сам Мюллер» счел его достойным внимания, Эйхман начал быстро взбираться по гестаповской лестнице. Его назначили в Четвертое управление (гестапо) РСХА руководителем группы IV В4 («эмиграция и эвакуация»). Он вызвал своих бывших сотрудников из Вены и Праги и занял помещение в четырехэтажном здании на Курфюрстенштрассе, 116 в Берлине. Тогда еще он сам не знал, что входит в будущую квартиру «кампании по ликвидации».

Правда, время последней, самой мрачной фазы – «Окончательного решения» – еще не наступило. И поначалу Эйхман вообразил, что будет продолжать свою эмиграционную политику. Однако вскоре даже до него дошло, что в его учреждение поступает чрезвычайно мало заявлений, и он был разочарован: «Должен заметить, что всеобщая апатия становится тенденцией». И все же он цеплялся за идею эмиграции, поскольку не видел других путей решения еврейской проблемы. Потом Польская кампания, как ему показалось, предоставила новую возможность. Вместе с бригадефюрером Шталекером Эйхман уже набрасывал программу, суть которой он сам сформулировал так: «Отведите евреям землю, и для всех них проблема будет решена».

Речь шла о том, чтобы поселить всех евреев в одном месте где-нибудь на востоке оккупированной немцами Польши. Авторы проекта отправились в Польшу подыскать подходящее место для «заповедника» и нашли его к юго-западу от Люблина, у городка Ниско на реке Сан. Подобно пророку, обозревавшему Землю обетованную, Эйхман воскликнул: «Мы увидели обширную землю с рекой, деревнями, городками, рынками, и мы сказали себе: вот она. Затем мы сказали себе: надо бы выселить отсюда поляков и дать евреям эту обширную территорию».