СССР-2061: сборник ЭКСМО

На негнущихся ногах Маша подошла к скамейке. Никуда идти не хотелось: хотелось лечь на солнце и растечься по асфальту. Ладно, хуже все равно не будет. Достать планшет. Набрать адрес. Показать ответы…

Сообщений в личке было хорошо за сотню, и Маша не читала их до конца, а бегло пролистывала. Постепенно ее лицо светлело, страх в ее глазах сменялся удивлением, а потом и восторгом. Чертов Басмач, он опять ее обманул. Впрочем, она и правда не представляла, что о ней писали.

— Спасибо за доброту и неравнодушие, говорите? Ну-ну!

В группе — еще под две тысячи новых постов. Кто-то удивленно спрашивал, куда пропала девочка из Сот, но гораздо больше люди писали друг другу. Обсуждали строительство, предлагали организовать велопрогулки на выходных. Какая-то женщина робко интересовалась, не нужен ли кому-нибудь ее старый кухонный комбайн, а кто-то звал соседей в недавно открывшийся клуб дельтапланеризма…

Неужели все это сделала она? Маша сморгнула попавшую в глаз соринку. И еще одну. И еще. Стыдно, но стыд глаза не выест, и Маша написала: «Всем привет. Простите, что пропала без предупреждения. Сдавала экзамены».

Ладно. Ответные послания будем сочинять из дома, на свежую голову.

Маша встала. Выпрямилась. Повернулась и пошла по дороге.

Небо было голубым и безоблачным.

Евгения Празднова

Запах яблонь

1.

— Посторонись!

Пятитонная махина контейнера обманчиво медленно скользит по направляющим, но силу инерции не стоит недооценивать — оказавшимся на ее пути не поздоровится. Даже в скафандре. Наш американский гость, до того стоявший столбом посреди погрузочного шлюза, проворно рыскнул в сторону.

— Какого хрена он вообще тут делает? — сквозь зубы сказал Никольский.

Я ответила не сразу — сначала несколькими едва заметными движениями руки в сенсорном поле манипулятора загнала контейнер на развилку рельс, направляя его к левому выходу.

— Новости не слушаете, Константин Евгеньевич? Международный тендер они выиграли. На геологоразведку нагорья Аравия.

— Тенн-дерр, — передразнил завхоз, умело изобразив звон мореходной «склянки». — Да слушаю, конечно. Знаю, что базу разворачивают. Здесь-то он что забыл?

— Любопытствует. По международному соглашению пятьдесят пятого года, не пустить не имеем права. Хотя бы в шлюз.

— Не люблю я этих… — проворчал Никольский, добавив крепкое словцо из тех, что во времена его молодости служили для обозначения американцев. — И как им наглости хватает, после скандала на лунной базе? Думай теперь, присматривайся к каждому — шпион, не шпион? Одно слово — …

Ворчал он, конечно, больше для виду, для поддержания имиджа. По неистребимой еще со времен первого Союза культурной традиции, завхозу полагается быть старым, ворчливым и бородатым. Никольский, правда, совсем не стар, да и должность его по документам называется гораздо длиннее и заковыристей — зато с бородой полный порядок.

Сочиняя следующую недовольную реплику, он, конечно, столбом не стоял — регулировал движение грузов, как и я. Контейнеры ему достались поменьше, зато и «дирижировать» приходилось сразу в двух сенсорных полях. Под потолком сновали гибкие руки манипуляторов, подхватывая грузы магнитными захватами. Ювелирная работа! И делать ее нужно быстро, под радиоактивным марсианским небом посылкам с Земли жариться не стоит. Каждая лишняя минута за пределами базы — это лишняя вероятность, что электроника внутри контейнеров превратится в мусор. Над защитой наших скафандров инженеры поработали на славу, а вот контейнеры, экономя грузоотдачу, так ничем и не обшили…

Конечно, отвлекать на подобную работу персонал, тем более научный, — идиотизм. Так я им и сказала в первый раз, когда меня припрягли. А мне ответили, что электронные мозги автоматов барахлят из-за солнечного ветра. Внутри базы, под защитой, все работает, а в разгрузочном шлюзе… м-да. При проектировании баз следующего поколения управление разгрузкой наверняка перенесут в командный центр. Ну а мы торчим тут в скафандрах и по старинке, вручную, гоняем проклятые контейнеры.

В первый раз я один такой чуть не угробила. Двухтонный блок со всей дури вписался в стену. К счастью, ничего особо бьющегося внутри не было.

И чего от меня, собственно, ожидали? Я микробиолог и не обучена работе с объектами крупнее нескольких микрометров. Так я Никольскому тогда и сказала.

А теперь спокойно разгружаю, и ничего. Еще бы под ногами не мешались всякие… всякие…

— Не думаю, что можно так его обозвать, — вполголоса заметила я. — Его американское гражданство в данном случае значит гораздо меньше, чем принадлежность к «Арес индастриз».

— Капиталисты! — завхоз немедленно нашел новый ярлык. Не будь в скафандре, сплюнул бы, наверное, себе под ноги.

— Они самые, — подтвердила я, наблюдая, как гость длинными прыжками приближается к нашей платформе. При таком низком тяготении — лучшая стратегия передвижения. А парень, однако, привычен к работе в космосе. Может, на лунных базах стажировался? Интересно…