СССР-2061: сборник ЭКСМО

— К моим партнерам приходили люди из FTC. Похоже, моей маскировке конец. А жаль, она неплохо работала: несколько раз слетал на Луну, убедил их в серьезности своих намерений, от меня и отстали, записав в романтические дурачки… Так что дома меня уже будут ждать… заинтересованные лица. Боюсь, до Москвы я могу и не доехать.

— Бизнесом вам у нас заниматься не разрешат, имейте в виду, — строго сказала я. Крамер лишь отмахнулся.

— На это все я с детства насмотрелся, хватит. Мне другое нужно, понимаете?

— Что ж, если это и правда так… искренне желаю вам вернуться на Землю уже советским космонавтом. Ох, и шума же будет в международном сообществе!

— Непременно будет, — рассмеялся американец. — Пожалуй, нам стоит расходиться. Буду ждать от вас сигнала. Я пойду первым, чтоб вам не пришлось поворачиваться спиной к вероятному противнику.

— Я не настолько параноик, — сконфуженно пробормотала я.

— Нет-нет, вы совершенно правы. Я думал о ваших словах насчет психологического отбора космонавтов. Сюда рвутся романтики и мечтатели, но, может, стоит отбирать, напротив, людей ответственных? Дисциплинированных, склонных подозревать худшее и быть готовыми ко всему?

— Айвен, — окликнула я его, и удаляющаяся фигурка в белом скафандре замерла на клоне оврага. — У нас есть мечтатели. И романтики, и восторженные энтузиасты. Девушки с плакатов, которыми вы восхищались. Вы не разочаруетесь. Пожалуйста, не судите по мне обо всех советских людях. У меня отвратительный характер, эмоциональное выгорание и кризис какого-то там возраста. Вряд ли после этой миссии психологи еще хоть раз пустят меня в космос. Но у нас не все такие, вот увидите, вы найдете, с кем работать и дружить.

— Вы себя недооцениваете, Марина, — Крамер был уже довольно далеко, но я слышала улыбку в его голосе. — Хотел бы я однажды послушать ваше недовольство чересчур быстро эволюционирующими бактериями, прогуливаясь с вами под руку по яблоневым аллеям на берегу озера Кассини.

— Договорились. Вот когда яблони вырастут, тогда и будут романтические прогулки. Никак не раньше, — серьезно ответила я. — Сначала яблони, потом озеро и Есенин.

— Разумная расстановка приоритетов, — одобрил американец и исчез за краем холма.

«Семеныч» копошился где-то на горизонте: — пока мы болтали, я кинула Никите текстовое сообщение с предложение набрать местного маггемитового песка, чтоб добавить в экспериментальную среду еще и магнитный материал. Ну, раз уж он все равно пригнал сюда зонд.

Оглядев окружающий пустынный пейзаж, я собиралась было продемонстрировать ему холодную усмешку, достойную майора КГБ из голливудского боевика, однако из груди вдруг вырвалось совершенно неуместное хихиканье. Странный звук, лет семь его уже, наверное, не издавала. К счастью, никто не мог его услышать — хвала магнитной аномалии.

Александр Горбов

Зарянка

Кто бросил клич «Марс — дело общее»? Этот вопрос долго интересовал часть работников Звездного городка. Очень уж хотелось поймать этого умника в темной подворотне и применить к нему непарламентские аргументы.

Вторая Марсианская экспедиция с самого начала подготовки ажиотажа не вызывала. Один раз были? Ну и хорошо, гнаться за третьей американской экспедицией или четвертой китайской смысла нет — лучше лунную базу до ума доведите. Но экспедиция потихоньку набиралась, модули корабля строились, финансирование приходило. Космонавты начали тренировки, утверждалась научная программа, выбирали место высадки.

Пока тот самый умник не спросил: «Марс — дело общее?» Нестройный хор голосов энтузиастов подтвердил: «Общее!» А умник спросил снова: «А что же тогда обычных людей в экспедиции нет? Хоть пять мест могли бы выделить!» Кто-то на скорую руку слепил видеоролик с красивой нарезкой о космосе и с неудобным вопросом в конце. Через неделю лозунг «Марс дело общее! Даешь Марс для всех!» облетел страну. Вопрос, к великому удивлению, замять или спустить на тормозах не удалось. Волна требований докатилась до Верховного Совета и не успокоилась, пока в экспедицию не включили два места для людей «с улицы». Любой мог подать заявку на открытый конкурс в надежде стать участником марсианской экспедиции. С условием: хорошее здоровье и личная исследовательская программа. После первичного отсева одного должно было выбрать жюри из участников Первой Марсианской, а второго — народное голосование. Тысячи людей вспомнили о мечте стать космонавтом, удивленно воскликнули «О!» и встали в очередь к приемной комиссии в Звездном городке.

* * *

Лихнецкому не повезло. Когда в очередной раз запороли тесты четвертого блока, он попался Старику под горячую руку.

— Сережа, вы мне опять устраиваете клоунаду. Вам наверняка надо сходить и помочь нашему цирку.

Так Старик называл приемную комиссию для добровольцев, куда и командировал Лихнецкого в помощь. Через три дня Сергей чуть ли не в ногах валялся у Старика с просьбой вернуть его обратно, но тот был непреклонен. Так и пришлось долгих два месяца сидеть на собеседованиях, принимать документы и мечтать вернуться к нормальной работе.