СССР без Сталина. Крах сверхдержавы

«Свинья под Дубом вековымНаелась желудей досыта, до отвала;Наевшись, выспалась под ним;Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала».

Теперь высокопоставленных советских интеллигентов ждали новые сытные кормушки в виде заграничных поездок. Как метко заметил про Илью Эренбурга писатель Аркадий Первенцев: «Для него борьба за мир была бизнесом бесплатного туризма с налаживанием тёмных связей». [331]Терять такой бизнес «элите нации» ой как не хотелось. Недаром в процитированных письмах рефреном звучит:

«Вопрос о реабилитации Сталина не только внутриполитический, но и международный вопрос».

«Мы не говорим уже о том, что любой отход от решений XX съезда настолько осложнил бы международные контакты деятелей нашей культуры, в частности, в области борьбы за мир и международное сотрудничество, что под угрозой оказались бы все достигнутые результаты».

«Те из нас, кто по поручению партии и правительства поддерживают контакты с зарубежными сторонниками мира и Советского Союза, знают по опыту, какое огромное значение имеет вопрос о культе личности для всех наших друзей за рубежом. Сделать шаг назад к Сталину значило бы разоружить нас при дальнейшем проведении этой работы».

Таким образом, верхушка советской интеллигенции и партийные верхи оказались скованными одной цепью — патологическим антисталинизмом. Решения XX и XXII съездов стали для них иконой. Не удивительно, что XXIII съезд КПСС сталинскую тему обошёл молчанием.

Странным образом комментировались события Сталинградской битвы. Славили сталинградское мужество, героев-сталинградцев, но при этом отвергали город-герой Сталинград.

Возьмём газету «Правда» от 16 октября 1967 года:

«Героям Сталинградской битвы

Торжественное открытие памятника-ансамбля в Волгограде…»

Попадёт эта газета к каким-нибудь инопланетянам и те будут ломать головы: какое отношение имеет Волгоград к Сталинградской битве? Так и не поймут.

Присутствовавший на церемонии Леонид Ильич Брежнев тоже внёс лепту в процесс «раздвоения». Поворотясь налево, он говорил:

«Победа под Сталинградомбыла не просто победой, она была историческим подвигом… Слово Сталинградпередавалось из уст в уста как пароль победы…»

Направо речи были уже другие: «…Новый Волгоград — это тоже монумент нашей победы — победы в мирном труде, победы в созидании. Здесь зажил второй жизнью первенец пятилеток — Волгоградский тракторный завод…»

Речи Леониду Ильичу готовили помощники, сам он их не писал. Всплывает в памяти анекдот. На одном из приёмов Брежнев, читая по бумажке, произносит: «Уважаемая госпожа Ганди!» Его толкают в бок и шепчут: «Не Ганди, а Тэтчер!» Подняв глаза от текста, Леонид Ильич говорит: «Сам вижу, что Тэтчер, но здесь написано «Ганди»!»

То же случилось в 1967 году и на берегах Волги. Товарищ Брежнев видит, что находится в Сталинграде, но обязан читать строго по написанному: «Волгоград». Это, конечно, чепуха, но так написано. Не стал вникать Леонид Ильич и в такую «мелочь», что первенцем пятилеток был не Волгоградский, а Сталинградский тракторный завод, который зажил второй жизнью именно в городе-герое Сталинграде, а отнюдь не в Волгограде.

В 1968 году режиссёр Григорий Чухрай начал снимать документальный фильм о сталинградской эпопее. Фильм должен был называться «Сталинград», но на экраны вышел с названием «Память». Впоследствии Чухрай говорил: «…Я знал, что во многих странах есть улицы и площади Сталинграда, названные так в знак признательности и благодарности людей за этот великий подвиг. Во Франции мы встретились с героями Сопротивления. Они помнили, как французы следили за этой битвой, как восхищались героизмом защитников Сталинграда. «Сталинград вселял в нас надежду, — говорили они, — Сталинград спас Париж».