СССР. Незавершенный проект

Огромные возможности деспотического государства, соединенные с азиатским игнорированием прав человеческой личности, дали в руки Сталину и его сатрапам чудовищную, неслыханную силу созидать и разрушать. Экономический рывок в годы пятилеток наглядно свидетельствует об этом. В этом смысле Сталин – самый полный тип эпохи, ею вызванный к жизни. Но историческую задачу этой эпохи составлял уже не социализм, а держава;

государство было все, а человек – ничто. В условиях страны с полуазиатскими нравами, со слабой демократической традицией это государство оказалось в состоянии серьезно ослабить интеллектуальный потенциал страны, расшатать устои народной нравственности и прочно блокировать политический прогресс. Справедливости сказанного не противоречит факт бурного развития в годы пятилеток ряда отраслей промышленности, прежде всего оборонных. Ведь их развитие осуществлялось за счет других отраслей народного хозяйства, за счет социальной инфраструктуры в целом. Всестороннее прямое вмешательство государственной власти в народное хозяйство, иногда полезное, иногда губительное, создавало, как правило, тепличные условия для функционирования экономики: на стадии, когда промышленность только-только выходит из своего детского состояния, государственная монополия оказывается в противоречии с интересами развития. Мы уже не говорим о плановом гигантизме, который не позволял «привязать» экономику ни к местным условиям, ни к иностранному рынку, не говорим об отсутствии стимулов к модернизации производства, да и просто к добросовестному труду. Но не будем упрощать: за этот период страна сделала громадный скачок в своем экономическом и культурном развитии и встала вровень с главными европейскими державами. Вера народа в лучшее будущее, порожденная социальной революцией, значит в истории очень много.

Нам осталось сказать о международном значении Октябрьской революции. И здесь вновь не обойтись без сопоставления ее с Французской революцией. Великую Французскую буржуазно-демократическую революцию конца XVIII в. продолжала вся Европа; ее идеи в XIX в. дали закваску освободительной мысли России, побуждая полемизировать с ними, идти дальше. А в это время Франция расплачивалась за свой «скачок в будущее» отставанием от тех, кто уходил вперед, превращая «свободу, равенство и братство» в технологию, в постоянный капитал, в навык машинного труда, в фабричное законодательство, триумфальное шествие «всеобщего эквивалента» и опытного знания»[131]

. Не так ли дело обстоит и с Великой Октябрьской революцией? Она не оправдала (да и не могла оправдать) тех преувеличенных надежд, которые с нею связывались при ее свершении, хотя и обеспечила прорыв огромной страны в Современность. Но она стала фактором революционного обновления мира, освобождения его от пут социального и умственного рабства, колониального гнета и национального неравноправия, короче, всего того, что исторически сплелось в империализме. Эти последствия выявились с тем большей наглядностью, что государство, рожденное Октябрем, одержало в союзе с другими странами всемирно-историческую победу над германским фашизмом и японским милитаризмом. Результатом это победы, в одних случаях непосредственным, в других – опосредованным, стало создание «социального государства» в странах Западной Европы, пробуждение народов колоний и полуколоний, крах колониальной системы империализма в ее, так сказать, классическом виде.