СССР - потерянный рай

Убеждает читателя, что из их хипповской тусовки вышли умные люди: «Толя Баранов — доктор наук, структурный лингвист, выпустил словарь русского мата и входил в группу экспертов по разработке национальной идеи при администрации президента». Ну и где же эта идея от умного Толи Баранова?

С придыханием описывает, как она под руководством Сатарова в группе таких же интеллектуалов готовила предвыборную программу Ельцина к выборам 1996 года. Как она всех подельщиков хвалит за ум! И пишет об итоге работы этих умов: «Жаль, что программа Ельцина, напечатанная тиражом всего в 5000 и не распространенная штабом в принципе, не дошла не только до избирателей, но и до средств массовой информации». То есть американские руководители предвыборной кампании Ельцина («штаб»), прочтя то, что нацарапали московские интеллектуалы под руководством Сатарова, поняли, что этот бред нанесет Ельцину непоправимый вред, потому и засекретили сию «программу».

Надо сказать, что, начав мемуары довольно интересно — о том, что слышала от родителей и что видела сама, — Арбатова быстро скатилась к единственно интересной, как мне кажется, ей теме — о том, где она встречалась, с кем и какие у нее остались впечатления. А это довольно нудно, хотя для круга ее братьев по разуму, возможно, и единственно занимательно.

Незатейливые нравы круга московской интеллигенции она мастерски описала в сюжете о фестивале демократических поэтов в Смоленске. Впрочем, сама она называет это освобождением от гнойного соцреализма:

«Ворвавшаяся ко мне в номер администраторша долго орала, что они видели фарцовщиков, проституток, партработников, спортсменов, но такого… такого даже не предполагали.

В ночной оргии не было ни меры, ни вкуса. Какую-то служащую гостиницы поэты закатали в ковер, какую-то пытались изнасиловать. Драк было не сосчитать. Крали и ломали все, что плохо и хорошо лежало, одновременно с этим совершенно искренне представляясь персоналу национальным культурным достоянием.

На второй день персонажи очертились еще ярче. Кроме возлияний их интересовало, в достаточно ли престижном месте прозвучат их бессмертные строки относительно собутыльников. Один, например, отказался читать свои стихи в музее, мотивируя тем, что музей — в здании церкви, стихи — похабные, а он человек глубоко религиозный. Второй, на четвереньках вползший в поезд еще в Москве, ехал с докладом «Метафизика авангарда», но по пьяни потерял сумку с текстом и видел свою роль на фестивале в попытках вломиться в гостиничный номер спортсменок, откуда неизменно вылетал с синяком и воплем: «Суки, не дают русскому поэту!».

Наверное, читатели будут не удовлетворены — как Арбатову считать «простой», если она и по телевизору выступает, и книги пишет?

Она даже утверждает, что была кумиром московского хиппаческого бомонда, и цинично пишет: «И ни одной секунды не грела мысль о браке с московским мальчиком, заласканным мамой и бабушкой». И действительно, Арбатова вышла замуж за приезжего хорошего вокалиста, который готовил, стирал, шил ей платья, а детям одежду, ездил на гастроли, много зарабатывал.

Кстати, мама ее выходила замуж на 9-м месяце беременности, и Арбатова накануне свадьбы сделала аборт. Так что и первый муж, возможно, женился, «как честный человек».

И пока на муже можно было паразитировать, Арбатова отбивала от него всех женщин. Но вот наступила демократия, муж остался без работы, и Арбатова его бросила. Вышла замуж за персонажа из администрации президента, надо думать, весьма «перспективного».

Есть еще одна область деятельности, где Арбатова не выглядит «простой».

Дело в том, что сегодня, когда либералы полностью показали свою тупость и подлость, единственным оправданием происшедшему у них осталась свобода. Дескать, да, все плохо, но зато свобода есть. Имеется в виду свобода собраний, свобода слова, свобода выезда за границу.

И олухи радостно блеют — свобода, свобода! Но 99 % этих олухов данные свободы в СССР были и даром не нужны. На всякие там собрания они не ходили, в прессе ничего не печатали вообще, между собой болтали о чем угодно, а за границей жить не собирались. То есть для них свобода — это абстрактное, ничего конкретно не обозначающее слово, и только.

А вот для Арбатовой, поэтессы и драматурга, свобода — это способ ее деятельности, тут она вполне компетентна. Но… Чуть выше я процитировал ее описание собрания свободных демократов в Смоленске, о котором она сама пишет с омерзением, понимая, что интеллигентствующим скотам свобода вредна.