СССР – потерянный рай

В принципе я мог поступить так, как и все, – плюнуть на распределение и устроиться в Днепропетровске на любом предприятии. В конце концов, по-моему, из восьми человек нашей группы, направленных в Ермак в 1972 году, да наверняка и из десятков выпускников ДМетИ, направленных туда в остальные годы, доехал я один. Но это было ниже моего достоинства: я не хотел туда ехать, но и не хотел прямо сбегать от распределения. Государство потратило на меня деньги, и я считал, что либо обязан так же целево их вернуть отработкой обязательных 2 лет по своей специальности, либо государство должно было меня освободить от долга законным путем. И я поехал в Ермак через Москву с мечтою, что в Минчермете СССР сумею освободиться от распределения. Надеясь на это, я не взял в институте ни проездных денег на дорогу до Ермака, ни подъемных (последние составляли, по-моему, около 100 рублей).

Кстати, о подъемных. Идем мы ранней весной 1973 года вниз по проспекту Карла Маркса с Леней Елизаровым, выпускником 1972 года, но уже не помню с какого факультета, и он сетует, что взял в институте подъемные, но по распределению не поехал. А теперь институт требует деньги обратно, грозя судом, а у него их нет, и он пока нигде не устроился на работу. Дорога спускается круто вниз, и мы смотрим как-то высоко над поверхностью тротуара, но вдруг я опускаю глаза и вижу, что под ногами весь асфальт усеян новенькими 5-рублевыми купюрами.

– Леня, стой, гляди! – командую я, и Ленька опустил глаза.

– Чего тут глядеть, собирай! – немедленно отреагировал Ленька.

Собрали, подсчитали – ровно 100 рублей. С деньгами лежала и сберегательная книжка, владелец – женщина, вклады делала весь год по 10 рублей в месяц, всего на книжке 110 рублей, сегодня снято 100, остаток – 10. Деньги и книжка валялись как раз напротив входа в сберкассу. Если бы на книжке было хотя бы рублей 500! А то ведь видно, что весь год собирала. Надо возвращать находку! Зашли в сберкассу, объяснили суть, у нас сначала хотели отобрать и книжку, и деньги, но мы обменяли сберкнижку на адрес и пошли отдавать деньги сами. Идти было недалеко – нужно было подняться немного вверх и пройти по улице, перпендикулярной проспекту. Свернули за угол, миновали «Гастроном» и почти сразу увидели быстро идущую навстречу девчушку лет 19 в синей болоньевой куртке и красную, как помидор. Понятно стало, что мы уже пришли.

– Девушка, а девушка, а вы не к нам бежите? – заигрывающим тоном попытался остановить ее Ленька. Девчушка зло взглянула на нас и проскочила мимо. – Девушка, а вы случайно деньги не потеряли? – бросил ей вдогонку Ленька.

Девчушка остановилась как вкопанная.

– Потеряла.

Мы подошли, убедились, что у ней фамилия и адрес те же, что мы записали в сберкассе, отдали деньги, объяснили, где сберкнижка, после чего девчушка рванула от нас и спасибо не сказала.

– Куда? – возмутился Ленька. – А благодарность где?

– Спасибо!

– И все?! Так не пойдет, за такое происшествие надо выпить.

– Вот, возьмите пять рублей.

– Ну, ты совсем дура, мы бы могли все взять! Пошли в «Гастроном»! – скомандовал Ленька.

«Гастроном» только открылся после обеденного перерыва, у отдела «Соки-воды» толпились мужики страдающего вида. Ленька послал девчушку покупать шампанское (3,62 руб. бутылка), а сам вломился в толпу мужиков с криком: «Разойдитесь, алкаши, у меня сын родился!» – и вынырнул оттуда с тремя пустыми стаканами. Поставил их на подоконник, ловко хлопнул пробкой и аккуратно начал разливать бутылку в три стакана, давая оседать пене. Девчушка стояла совершенно скованная, разговорить ее было невозможно. Вытянули только, что она медсестра, пошла в отпуск и собиралась по путевке куда-то поехать. Она явно не могла очухаться от потери и находки и спешила забрать в сберкассе книжку, посему на наши заигрывания категорически не отвечала. Вокруг нас мужики тянули из стаканов вино, не совсем понимая, кем мы доводимся счастливому отцу.

– Ну за находку! – скомандовал Ленька.

Мы с ним заглотили свою шампань, а девчушка только губки замочила, поставила полный стакан и тут же все же удрала от нас. Нам ничего не осталось, как тоже двинуться к выходу. Подошли к двери, но Ленька со словами: «Алкаши все равно вылакают!» – вернулся и опрокинул в рот и стакан девчушки. Шли по проспекту, и Ленька до самого ЦУМа не мог успокоиться.

Ну, какие идиоты! Толстовцы выискались! В карманах ни копейки денег, а они сотнями разбрасываются!

Итак, подъемные и проездные я не получал, чтобы не залазить в долги к государству, перед которым я и так считал себя в долгу. Правда, из Днепропетровска я выписался, но только с одним чемоданом выехал в Москву. Сначала пошел в управление кадров Министерства черной металлургии СССР, меня как настырного отправили к начальнику управления. Тот открыл толстый журнал, долго искал Ермак, а потом ахнул.

– Это же директивная стройка! Завод запросил 20 инженеров-металлургов, а мы распределили туда в этом году всего 12. Нет, и разговоров быть не может об откреплении, езжайте, куда распределили!