СССР в осаде

Создание в Советском Союзе в середине 1950-х годов межконтинентальных баллистических ракет подвело черту под исторической особенностью американской имперской политики — неуязвимостью территории США. С этого времени начался новый период в американском стратегическом мышлении. Браваде начала 50-х годов, легкости манипулирования ядерным оружием, мышлению, опирающемуся на возможность «массированного возмездия», был положен конец. Пока у Вашингтона — на заре ракетно-ядерной эры — отсутствовало желание договориться об ограничении производства качественно новых видов оружия. Не слышно было в США и предложений заморозить ракетно-ядерное соревнование.

И все же это был критический момент холодной войны. Появление в Советском Союзе сил сдерживания нанесло психологическую травму американскому истэблишменту.

Если внутриполитическая обстановка в стране в первой половине 50-х годов характеризовалась поисками внутреннего врага, каковым маккартисты видели любого реалиста, то во второй половине десятилетия в стране широкое хождение получают утверждения об отставании США в различных сферах. Психологически это объяснимо — США не привыкли (а в климате тех лет и не могли) признавать кого бы то ни было в мире равным себе. Нужно было пройти через немалые испытания, приобрести нелегкий исторический опыт, прежде чем сделать вывод, что мирные отношения двух сверхдержав — здравая основа, что безопасность будет больше обеспечена в случае хотя бы частичного ограничения безостановочной гонки с непредсказуемым концом.

* * *

В Америке получил значительное развитие алармизм.

Так в 1959 г. начальник штаба американской армии генерал М. Тэйлор в книге «Ненадежная стратегия» обратился к соотечественникам с предостережением: «Примерно до 1964 г. Соединенные Штаты будут, вероятно, значительно отставать от русских по числу и эффективности ракет дальнего радиуса, если только не будут предприняты героические усилия».

Отныне и впредь алармизм, запугивание собственного населения «необратимым отставанием» и «окнами уязвимости» стали характерными чертами внешней политики. Приписываемое Советскому Союзу число межконтинентальных баллистических ракет было намеренно преувеличено, и стратегические позиции США вовсе не ослабли едва ли не до нуля.

Правящая элита обратилась к исследовательским центрам, стремясь точнее определить параметры новой ситуации. Во множестве случаев рекомендации центров лишь нагнетали тревогу. Типичным в этом отношении был широко рекламировавшийся доклад Фонда Форда, подготовленный группой экспертов во главе с Р. Гейтером в 1959 г. «Доклад Гейтера», обсуждавшийся в самых высоких сферах американского правительства (вплоть до президента), утверждал, что Советский Союз обладает 4500 реактивными бомбардировщиками, 300 подводными лодками дальнего радиуса действия, системой противовоздушной обороны. Утверждалось, что в СССР имеется потенциал расщепляющихся веществ для 1500 ядерных зарядов и что к 1959 г. Советский Союз будет иметь 100 межконтинентальных баллистических ракет, каждая из которых будет оснащена мегатонной боеголовкой.

Главный вывод «доклада Гейтера» состоял в том, что к концу 60-х годов военные расходы СССР «вдвое превысят американские». В документе рекомендовалось: 1) резко увеличить производство шахтных межконтинентальных баллистических ракет; 2) значительно ускорить создание стратегических ракет на подводных лодках; 3) создать ракеты 194 среднего радиуса действия и разместить их в Европе; 4) рассредоточить базы стратегической авиации; 5) обеспечить эффективность систем раннего оповещения; 6) создать общенациональную сеть бомбоубежищ. Комиссия Гейтера оценила стоимость всей программы в 44 млрд. долл., ее осуществление должно было быть завершено через пять лет. Было положено начало стойкой иллюзии поздней холодной войны — якобы на дополнительные миллиарды можно «купить безопасность». Речь идет о своего рода психологической западне, в которую попали творцы стратегического оружия и теоретики внешней политики.