Стабилизатор. Минск 2041

Луна потускнела. В воздухе запахло утром. Над горизонтом появилась серая полоска – предвестник рассвета. Отряд давно свернул с взлетной полосы в чистое поле. К слову сказать – не совсем чистое. Оно сплошь заросло бурьяном, из которого тут и там торчали ржавые, увитые ползучими растениями останки комбайнов, грузовиков. Новых встреч с обитателями Зоны не было, как, впрочем, и настроения. Все чертовски устали, но двужильный Талаш не сбавлял темпа. Он подбадривал товарищей шутками, однако его юмор уже не оказывал своего благотворного воздействия.

И вот, наконец, Вербицкому удалось рассмотреть вдали несколько строений. Он мысленно обратился к Создателю с просьбой, чтобы это была деревня, о которой говорил командиры. Молитвы были услышаны. Еще полкилометра и группа вышла на проселочную дорогу. Единственное, что отметил Вербицкий – дорога больше походила на тропинку. Зато Дима вдруг ни с того, ни с сего остановился и жестами позвал Талаша. Оба склонились над чем-то, что заметил немой и долго сидели на корточках. Талаш поднялся.

– Здесь следы. Судя по рисунку подошвы – кирзачи. Кто-то прошел здесь совсем недавно. Хотя я очень надеюсь, что это – обычный человек, всем быть начеку.

– Накрылся наш отдых медным тазом! – буркнул Бельский. – А все из-за немого. Угораздило его следы увидеть. Ну, увидел. Что с того? Мало кто здесь шляется!

– Тебе до нашего немого, как до Москвы раком, – отвечал Талаш. – Забей поддувало и смотри по сторонам.

Антидот еще долго бурчал что-то себе под нос, но его никто не слушал. Группа вошла в деревню. По обеим сторонам единственной улицы валялись гнилые бревна, некогда бывшие стенами домов. Кое-где из зарослей кустарника оккупировавшего покинутое человеком жилье виднелись следы пребывания «хомо сапиенс». Вербицкий различил в зарослях спинку панцирной кровати, а потом едва не споткнулся о куклу-неваляшку. Пластмасса отлично сохранилась, краска почти не поблекла. Если бы не треснувший живот неваляшки, она выглядела бы как новая. Марат собирался поднять куклу, чтобы рассмотреть ее получше, но тут раздался протяжный рев. Первым разобрался в характере звука Багор.

– Корова! – прошептал он. – Мать вашу, это корова!

– Дикая, скорее всего, – констатировал Талаш. – Кажись, вон там мычала. Пойдем, глянем.

Улица поворачивала почти под прямым углом и когда группа миновала поворот, все увидели кирпичный дом. Именно дом, а не руины. Стекла в окнах были на месте и, как показалось Марату, их недавно вымыли. Из печной трубы вился легкий дымок, а со двора доносились до боли знакомые звуки. Правда, идентифицировать Вербицкий их не мог, хотя был уверен – он слышал подобное и не раз.

Отряд подошел к воротам, которые были широко распахнуты и все стало на свои места. Звук оказался мерным повизгивание пилы. Во дворе пилили дрова. Старик лет семидесяти и молодой, крепко сбитый, очень крупный парень. Оба были абсолютно лысыми. Если отсутствие волос на голове деда можно было объяснить его возрастом, то лысина парня явно имела искусственное происхождение. Он не выбрил голову. Просто волосы на ней выпали, а может, их и не было от рождения.

Старик первым заметил посторонних. Двуручная пила замерла, допилив бревно на козлах до половины. Талаш вышел вперед.

– Здорово, батя. Бог в помощь.

– Бог хотел, чтоб ты помог!

Дед широко улыбнулся, демонстрируя единственный желтый зуб во рту. От этой улыбки лицо скукожилось, сделавшись похожим на сухой лист. На первый взгляд старик улыбался приветливо, но Марат сразу почувствовал какую-то фальшь. Блеклые, неопределенного цвета глаза не улыбались. Они пристально, изучающе смотрели на пришельцев. Наряд деда состоял из льняной рубахи, подпоясанной шнурком с потрепанными кистями, серых штанов с пузырями на коленях и кирзовых сапог. Скорее всего, тех самых, что оставили следы на дороге. На шнурке болталась связка из трех ржавых ключей.

Парень являл собой более колоритное зрелище. На здоровяке была некогда голубая, а теперь безнадежно выцветшая майка. Синие тренировочные штаны с белыми лампасами были слишком маленькими и доходили до щиколоток, открывая волосатые ноги. Подходящей обуви для великана тоже не нашлось – ему пришлось довольствоваться потрепанными шлепанцами. Носки у них были аккуратно срезаны, чтобы выпустить наружу пальцы, но пятки все равно нависали над подошвами.

Атлетическое сложение богатыря портила слишком маленькая голова и почти полное отсутствие шеи, отчего массивный, квадратной формы подбородок покоился на широкой груди. Низкий лоб козырьком нависал над черными глазами. Подернутые синевой тонкие губы беспрестанно шевелись. Казалось, парень хочет сообщить что-то важное, но никак не может найти нужных слов.

– Вы здесь живете? – поинтересовался Талаш, входя во двор.

– Живем помаленьку, – отвечал старик, усаживаясь на колоду для колки дров и кладя руку на рукоятку топора. – А чему удивляться? Податься нам все равно некуда, а тут – хозяйство. Коровенка, огородишко…

– Понятно.