Стабилизатор. Минск 2041

Талаш намеренно не обратил внимания на этот эпизод. Он рвался к цели и не считал нужным заострять внимание на вывихнутой ноге Антидота. Гриша понимал, что становится обузой, изо всех сил старался не отставать.

Идти по туннелю пришлось дольно долго. Наконец, впереди что-то блеснуло. На левой стене провода, кабеля и трубы старых коммуникаций были аккуратно срезаны, чтобы очистить место для круглой двери. Новая и блестящая, она резко контрастировала с окружающим запустением и на вид выглядела очень прочной. Ни предупреждающих надписей, ни цифр на гладкой, слегка выпуклой поверхности.

– А ну-ка, ребятки, станьте кружком, да посветите мне!

Талаш сел на корточки, расстегнул карман гимнастерки и достал ключ весьма замысловатой формы. Длиной сантиметров пятнадцать, с умопомрачительным количеством выступов и углублений, он легко вошел в едва заметное отверстие на двери. Вспыхнул и замигал красный светодиод, вмонтированный в головку ключа. Талаш терпеливо дождался, пока он погаснет. Раздался звук, похожий на шипение рассерженной змеи. Дверь плавно открылась. В фонарях необходимости больше не было. Сверкающая металлическая труба диаметром в два с половиной метра освещалась лампами, скрытыми под шарообразными матовыми плафонами, которые крепились на потолке. На полу цилиндрической шахты была резиновая лента с насечками, предназначавшимися для удобства ходьбы.

Все это походило на космический корабль куда больше, чем станция, посвященная полетам к звездам. Опять шипение. Пропустив гостей, дверь закрылась.

– Ну, дружки мои веселые, если верить карте Константина теперь еще сто метров и мы окажемся прямо под Великим Октаэдром. Дальше будет вертикальная шахта. Придется карабкаться наверх. Двадцать три этажа. Только так и иначе. Мосты, как говорится, сожжены… Есть желающие высказаться по этому поводу?

Никто высказаться не успел. Знакомое шипение прозвучало, как гром среди ясного неба. Дверь качнулась и начала открываться. В образовавшуюся щель Вербицкий увидел человека в черной форме и шлеме, таком же, как у стаботрядовцев. Марат вскинул автомат, но нажать на курок не смог. На линии огня стоял Гриша. Он замешкался и теперь закрывал сектор обстрела.

– Ложись! – завопил Марат. – Ложись, Бельский!

Сам Вербицкий уже понял – эсэнэсовец выстрелит первым и сделал единственное, что успел: заслонил собой Веру. К счастью, черный начал стрелять до того, как дверь открылась полностью. В итоге хорошо прицелиться у него не получилось. Пули взрезались в стену цилиндрической шахты. Рикошетом разбили плафон над головой Марата, осыпав его стеклянными осколками.

Антидот наконец бухнулся на пол. Багор и Талаш выстрелили одновременно. Упал первый эсэнэсовец. Его товарищ споткнулся о тело и тоже рухнул. Вербицкий не мог сдвинуться с места до тех пор, пока не увидел: к двери, подрыгивая на резиновой ленте, катится граната. Он развернулся, схватил Веру за руку и потащил за собой. В течение нескольких секунд было тихо. Марат слышал лишь стук собственного сердца. Потом по барабанным перепонкам ударил грохот. Взрывная волна толкнула Вербицкого в спину. Он пролетел несколько метров, но каким-то чудом удержался на ногах. За спиной слышались стоны раненых эсэнэсовцев и крики. Командир черных пытался навести порядок в своих войсках. Марат оглянулся. Багор чуть ли не волоком тащил оглушенного взрывом Антидота. Талаш послал еще одну очередь в сторону двери.

– Отходим!

Повторять дважды ему не пришлось. Через несколько минут диверсанты добрались до вертикальной шахты. По стенам ее квадратного короба уходили вверх ряды толстых разноцветных труб и кабелей. Имелась здесь и лестница, о которой упоминал Талаш. Сваренная из швеллеров, с поперечными перекладинами, обтянутыми черной резиной, она была снабжена полукруглыми металлическими ребрами. На них могли опереться спиной и отдохнуть те идиоты, которым бы вздумалось карабкаться на высоту двадцати трех этажей. Константинов, наверное, шутил, предлагая такой путь. Почти сотня метров! Кроме того, если они все же рискнут взбираться по этой чертовой лестнице, то станут прекрасной мишенью для эсэнэсовцев. А те, судя по крикам, доносившимся из цилиндрической шахты, были совсем близко.

В отличие от Вербицкого, просчитывавшего все минусы создавшегося положения, Багор сдаваться не собирался. Он присел на корточки и посветил фонариком в квадратное отверстие у самого пола. Еще одна шахта. Очень узкая. Возможно, вентиляционная.

Багор встал, забросил «калаш» на плечо.

– Полезайте в эту нору. Думаю, если забраться поглубже, то отсидеться можно.

– А ты? – поинтересовался Талаш. – Есть план?

– Не самый лучший, но единственный. Давай сюда вещмешок с гранатами. Заберусь на лестницу, а когда черные прибегут сюда, встречу их таким фейерверком, что чертям тошно станет.

– Это же самоубийство!

– Торопитесь, пока я не передумал, – улыбнулся Багор, вырывая рюкзак у Талаша. – Не забывай, что у меня девять жизней, а израсходовано всего семь. Ставки хорошие. Играть еще можно.