Стадион

Послышалась команда. Эрика стала на старт, чувствуя невероятное возбуждение. Майер правильно рассчитал время действия допинга. Теперь удары ее сердца слились в сплошной звон.

Шестеро спортсменок наклонились над белой линией старта, ожидая выстрела. Ирина оперлась о землю, взглянула на пальцы и улыбнулась — в выемке между большим и указательным химическим карандашом было написано: «Работать руками!» Это было последнее указание Максимова.

Выстрел. Все шестеро сорвались со старта, и Эрика сразу же вышла вперед. Она бежала, а сердце ее гремело, как колокол. Девушка видела, как рядом оказалась Ирина Гонта, потом немного опередила ее.

До финиша оставалось двадцать метров. Ну, последнее усилие…

И вдруг трибуны стадиона пошатнулись, перед глазами Эрики побежали красно–черные полосы, и она со всего размаха лицом вниз упала на твердую черную землю дорожки. Тело ее еще слегка рванулось вперед и застыло. Стадион ахнул, но в ту же секунду внимание зрителей отвлек стремительный финиш Ирины Гонта. Опередив Мери Гарден на целый шаг, она вихрем пролетела последние метры дорожки. Даже знаменитый рывок на старте, которым славилась Мери Гарден, на этот раз не помог американке.

Стадион захлопал, закричал, обрадованный и встревоженный одновременно. К Эрике подбежали, подняли ее, понесли на медпункт. Тибор Сабо, неся ее, держал за плечи и чувствовал, как нервно, напряженно бьется ее сердце, то совсем затихая, то начиная стучать, как молот. А взволнованная и смущенная Ирина Гонта, еще сама не веря в свою победу, уже стояла на почетном возвышении. Рядом, чуть пониже, стояли Мери Гарден и Нина Сокол. Третий раз за этот день над стадионом зазвучал Гимн Советского Союза. Счастье Ирины было таким неожиданным и полным, что она не могла его как следует осознать.

Она подумала о Степане Кротове, представила, как он обрадуется, услышав о ее победе, посмотрела вниз и похолодела — она, наверное, сходит с ума: не успела захотеть, как все исполнилось — к ней, весело улыбаясь, шел Степан Кротов. Значит, дошла телеграмма.

— Степан! — крикнула Ирина, бросилась ему навстречу, и белые ленточки, вплетенные в ее косы, смешно подпрыгнули.

А в это время на медпункте Эрика открыла глаза, увидела встревоженное лицо Тибора и прошептала:

— Выйдите все… Тибор, останься…

Когда все вышли, Эрика хотела улыбнуться своему любимому, успокоить его, но сухие губы ее не слушались.

— Я очень люблю тебя, Тибор, — не сказала, а прохрипела она.

Слезы застлали глаза Тибора.

В медпункт вбежал врач.

— Это безумие! — воскликнул он. — Какое возбуждающее средство вы принимали?

— Не знаю.

— Кто вам его дал?

— Эрвин Майер.

Врач побежал искать Майера. Тот должен был знать, как нейтрализовать действие допинга.

— Я очень любила тебя, Тибор… — снова прошептала Эрика. Ей казалось, что сердце стало огромным и теснит, разрывает грудь. — Нет нам счастья с тобой… прощай…

— Ты будешь жить, Эрика! — крикнул Тибор.

Последним и, как ей почудилось, громовым ударом отозвалось ее сердце на слова любимого, и сразу же черты его расплылись в ее глазах и навсегда исчезли в густом тумане. На губах Эрики показалась розоватая пена, тело ее вздрогнуло и замерло.

Не видя ни врача, ни людей, вбежавших в медпункт, Тибор вышел на стадион, и золотое солнце над головой показалось ему черным.

Глава тридцать восьмая

Соревнования не принесли генералу Стенли ничего, кроме огорчений, Майер и Шиллинг обманули его надежды — американские спортсмены не затмили всех остальных. Правда, они заняли немало первых мест, но не смогли убедить публику в том, что американский спорт стоит на недосягаемой высоте. К тому же спортсмены, принимавшие участие в этих соревнованиях, теперь вряд ли могут считаться надежными, — у них завелось слишком много советских, да и не только советских, друзей и знакомых. Кто их знает, о чем они там говорят!

А тут еще умерла Эрика Штальберг, и все восточные газеты кричат, что смерть произошла от большой дозы допинга. Вот тебе и слава американского спорта! Нет, только ловкий поворот на митинге может исправить положение и улучшить настроение генерала Стенли.

Речь для Шартена давно уже написана и отослана. Авторитет писателя, его слова сделают свое дело, а «тевтоны» обеспечат нужную реакцию публики. Митинг сгладит впечатление, произведенное победами советских спортсменов на немцев и на всю Европу.