Стадион

«Обязательно пойду», — подумала Нина, чувствуя, что стала уже патриоткой университета. Она прошла через двери университета на площадку под высокими красными колоннами, поглядела на Владимирскую улицу, на сад, на памятник Шевченко в лучах нежаркого ласкового солнца.

— Здравствуй, Нина, — окликнул ее кто–то.

Нина оглянулась и увидела на тротуаре Софью Дмитриевну Карташ.

Приветливая, улыбающаяся, она стояла внизу, ожидая, пока Нина подойдет к ней.

Нина сошла на тротуар, поздоровалась. Невысокие каштаны шумели над ними своей густой листвой.

— Сегодня уже учились? — спросила Карташ.

— Да, уже начала. Сегодня у нас даже физкультура была.

— Максимов?

— Да. Заставляет меня заниматься со всеми студентами.

— О, он это умеет! — усмехнулась Карташ. — Он вообще не очень считается с достижениями. Жаль, не я веду ваш курс. е.

Нина промолчала.

— Ну, до свиданья. Тренируешься по старому расписанию?

— Да, по старому.

— Значит, увидимся на стадионе.

Карташ ушла, а Нина вдруг ощутила недовольство собою. Вышло так, что она пожаловалась на Максимова. Наверное, не нужно было говорить этого.

Дома она переоделась в новое, недавно сшитое платье и выбежала из ворот.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как сзади раздался автомобильный гудок, и Петр Павлович Сокол, поравнявшись с дочерью, остановил свою машину. Он только что отвез пассажира на Глубочицу и теперь возвращался в центр.

— Куда тебя везти? — спросил он, любуясь дочерью.

— Мне нужно в политехнический, там сегодня соревнования. Наши играют в баскетбол с КГШ.

При слове «наши» Сокол усмехнулся:

— И ты, конечно, едешь болеть за университет?

— А как же! — Нина искренне удивилась этому вопросу. За кого же ей еще болеть?

— Ну ладно, — сказал отец, — рассказывай, как вы там сегодня учились.

Нина принялась рассказывать. Разговаривая, они выехали на Брест–Литовское шоссе, и вскоре машина остановилась у большого старого парка, могучие деревья которого почти закрывали собою недавно восстановленное здание политехнического института.

Нина чмокнула отца в щеку и выпрыгнула из машины. Она рассчитывала добраться сюда двумя троллейбусами, и это заняло бы больше сорока минут, а на машине они доехали очень быстро. До начала соревнований оставалось около часа.

Она вошла в старый парк, где ветви гигантских берестов, буков и дубов переплетались в вышине, образуя сплошной свод, почти не пропускавший лучей солнца. От этого в аллеях стоял прохладный зеленоватый полумрак. На деревьях щебетали птицы, и Нине захотелось увидеть хоть одну, но это оказалось невозможным — слишком густой была кое–где уже тронутая первым багрянцем осени листва.

Начиналась пора, когда Киев становился необычайно красивым, пора чудесной золотой осени. Дважды в год Киев бывает таким прекрасным, что можно бесконечно без устали бродить по его улицам. Так бывает в мае, когда цветут каштаны и их массивные густые кроны на улице Ленина, на Владимирской горке, в садах и парках покрыты нежными бледно–розовыми свечками. Неповторима эта пора цветения каштанов, когда напряженная, шальная весна бурлит в каждой ветке, в каждом цветке и в каждом листке.

И еще один раз в году Киев расцветает удивительной красотой — в сентябре, когда начинают желтеть деревья. Пальчатые листья каштанов желтеют не сразу. Сначала на них появляется узенькая светлая полоска, и каждый лист словно оторочен темно–зеленым ободком, который становится все шире и шире, пока не покроет его целиком. Липы и клены, наоборот, желтеют сразу, несколько дней стоят словно охваченные пламенем, а потом листья быстро опадают, обнажая темные ветви.

Сентябрь только начинался. Буйная листва еще зеленела, но ее уже кое–где тронула осенняя позолота. Ветер и солнце были теплыми, почти горячими, но в них уже чувствовалось дыхание осени.

Баскетбольные площадки КПИ находились недалеко от входа в парк. Нина побродила по чисто выметенным, посыпанным песком дорожкам, потом подошла к невысокой деревянной трибуне у площадки и села.

Трибуны постепенно заполнялись людьми. Нина узнала несколько студентов со своего курса. Рядом с ней сел на скамейку хорошо одетый молодой человек со значком спортивного общества «Наука» на отвороте пиджака. На прическу свою он, видимо, потратил немало времени — пробор был сделан с математической точностью.

Он сразу же заговорил с Ниной. Оказалось, что Ростиславу Косенко — так звали соседа — уже давно известно ее имя. Ростислав учился в КПИ на механическом факультете и, само собой, болел за свой институт.

— Сегодня Русанов играет, — сказал он, — сильнейший баскетболист Киева и мой друг.

Косенко произнес эти слова с такой гордостью, что Нина невольно усмехнулась. Но продолжать разговор им не удалось — команды вышли на поле.

— Смотрите, девятый номер — это Володька Русанов, — торопливо сказал Косенко.

Нина с любопытством поглядывала на поле. Девятый номер оказался очень высоким, статным юношей со смуглым лицом.