Стая

Весенний ручей журчал весело, куда-то спешил, круто обегал лесные завалы. Бим напился воды, не спешил возвращаться к стае. Ручей его заинтересовал, он понаблюдал за течением, решил немного поразмяться и познакомиться с местностью.

Поваленная с берега на берег сосна перегородила ручей, обломанные сучья резали стремительный поток. В этом месте вода собирала всякий лесной хлам, в высоту и в ширину рос на ручье затор. Бим поглядывал на затор, решал, можно ли перебраться по стволу сосны на другой берег.

Решить не успел. Как ни шумела вода, человеческие шаги Бим услышал. Он отбежал от затора прочь, прилег в кустах высохшего малинника. Предосторожность оказалась не лишней. Что-то напевая себе под нос, вдоль ручья шел человек с огненной палкой за плечами. У затора, где только что стоял Бим, он остановился, быстро оглянулся вокруг, сбросил с плеча огненную палку. След Бима он разглядывал долго. Бим узнал в нем грибника, ранившего Чапу.

Шажок за шажком, не выпуская из рук огненной палки, человек направился по ручью в сторону отдыхающей стаи. Он не торопился. Теряя след, возвращался по ручью назад и снова начинал отмеривать свои маленькие шажки.

А Бим торопился очень. Не жалея сил, окружным путем он вернулся к стае, и через несколько секунд все уже были в сборе, настороженно смотрели на вожака. Один лишь Каштан не мог быть со всеми. Он пополз, потащил по земле раненые ноги, изо всех сил перебирал передними. Тело не слушалось. Бим мельком взглянул на него, с сожалением — на остатки лося и решил — еды для Каштана оставлено много. Думать о нем больше не оставалось времени.

Стая устремилась за Бимом, а Одноглазый растерянно замешкался. Как же так? Ждал-ждал, пока Сын волка и Мальчик поднатаскают вкусного, а здесь? Здесь-то кому оставили? Можно и не воровать!

Одноглазому было очень жаль и то и другое. Он оглянулся на остатки лося, увидел Каштана, тоску в его глазах. Этот взгляд подстегнул его, он понял, зря столько мяса одному не оставят. Что есть силы он пустился догонять стаю.

Заглушая пение птиц, звуки ручьев, другие лесные звуки, глухой россыпью прокатилось эхо ружейного выстрела. Бим приостановился, оглянулся на выстрел, и ему показалось — он слышал предсмертный плач своего товарища.

* * *

Егерь Иван Сергеевич Максимов шел по ручью и приглядывался к волчьим следам. Он видел, идет в пяту волка — в сторону, противоположную его пути — это не смущало его. Давненько волки не шалили в этом краю. Иван Сергеевич думал об этом, вспомнил, как зимой в соседнем селе волки драли овец, на краю села жрали ворованных со двора гусей. Думал и о том, как несколько десятилетий назад волка объявили полезным, придумали ему должность — санитар леса. Он знал, что теперь об этом вспоминать стыдятся, потому что лесные санитары воруют у людей миллионы.

С такими думами Иван Сергеевич вышел на лесную поляну и наткнулся на остатки лося.

— О-о! — удивился егерь, — хорошо посанитарили! Сколько же тут следов? И мелкие здесь, и крупные? Что за волки?

Егерь увидел под кустом затаившегося Каштана, вздрогнул от неожиданности, сдернул с плеча ружье. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Каштан жался к земле, молча скалился, силился двинуться в сторону человека. Раненые ноги не позволяли этого сделать.

— Вот, значит, как? Испытываешь? Осенью-то вы меня на зуб испытать хотели? Испытанный! Не таких видывал!

Егерь считал следы, не выпуская из поля зрения пса. Время от времени он заговаривал с ним:

— Ну вы и сволочи! Понятно теперь, какие волки в округе шарят! На волков, значит, вину валите? Как же вы до жизни такой докатились?

Пес наблюдал за человеком, слушал его мягкий неторопливый говор. У него даже мелькнула надежда — его не тронут. Не тронут? А хозяин на дачах? Разговаривал ласково, а за помятый цветок ломал о хребет палку. Человек обошел поляну и приближался к псу. Голос его теперь не оставлял Каштану никаких надежд:

— Под лосем побывал, выходит? Маловато он покрошил вас, паразитов! Такого зверя сожрали!

Каштан собрал все свои силы, вихляя задом, поднялся, попытался бежать. Прыжка у него не получилось, зад завалился набок, а передние ноги без толку царапали землю. Каштану казалось, он уползал быстро, а неторопливый голос не отставал от него, мягко падало к нему слово за словом:

— Жалко мне тебя, а помочь, извини, одним лишь могу. Служба. Допустим, поправишься? Думаешь, лес-то без конца черпать можно? Не могу иначе. Прости.

* * *

Около одной лесной деревушки стая сытно прожила больше недели. Люди здесь оказались хорошие, добрые, и, если бы не жадность Чапы, можно бы прожить рядом с ними и все лето.

Старую колхозную овчарню никто не охранял. Наткнулись на нее совершенно случайно. Сначала стая услышала непонятный рев. Пришлось остановиться и разобраться. Жалобные крики неслись из овчарни. Стая стала издали наблюдать за ней.

Прошла почти половина дня, а у овчарни не появилось ни одного человека. Все это удивило Бима. Неужели в деревне не слышно рева? Овец-то ведь пасти надо?