Стакан воды

— Потому что, как предполагается, вы бессмертны. И вы, наверно, все продумали. Вам виднее!

— Вы ошибаетесь, Федор Павлович, — печально улыбнулся Гребешков. — Я уже давно не бессмертен...

— Что?!

—Да, да! — подтвердил Семен Семенович и хотел было рассказать удивлённому скульптору все подробности, но зазвонивший на столе телефон остановил его. — Простите! — извинился он и сиял трубку. — Да? Слушаю вас! Так! Пиджак? Сейчас проверю. Когда вы его сдавали? — Он прижал трубку к уху поднятым плечом и, придвинув к себе листок бумаги, приготовился записывать.—Так! Слушаю! Двадцать седьмого мая... А когда? Время не помните? Около двух часов дня? — По мере того как он записывал эти цифры, его лицо менялось. Он побледнел, и на лбу его проступили мелкие капельки пота. — Постойте, постойте! Вспомните точнее. Умоляю вас. В два часа? Это точно? Тогда как ваша фамилия? Что? Что? Не может быть!

Явное волнение Гребешкова передалось и Баклажанскому.

— Кто это? Кто? — с нетерпением спросил он, чувствуя, что происходит нечто необычайное.

— Он говорит, что он Харитонов! — беспомощно прошептал Гребешков.

— Но ведь он же умер! — воскликнул Баклажанский.

— Вы же умерли! —повторил в трубку Гребешков и тут же растерянно сообщил скульптору: — Он говорит, что нет!

— Проверьте его! — посоветовал Баклажанский.

—Сейчас! — Гребешков строго обратился к трубке: — Простите, товарищ, это очень важно. Скажите, вы Николай Иванович Харитонов, пиджак, радиоуправление? Что? Да, да, я хочу сказать: сдали нам пиджак и работаете в радиоуправлении. Ах, на радиозаводе?

Гребешков быстро развернул лежавшую перед ним уже знакомую нам жалобную книгу, проглядел памятную запись.

—Да, да... — шепнул он Баклажанскому, закрыв рукой трубку. — Это можно прочесть и как радиозавод. Именно радиозавод, а не радиоуправление. Ах, Маша, Маша... — Гребешков отнял ладони от трубки. — А вы уверены, что были в комбинате именно в это время? Ах, записано в книжке! И квитанция! А теперь, — голос Гребешкова стал торжественным, — я умоляю вас ответить мне со всей серьёзностью. Скажите, когда вы были у нас, не пили ли вы воду из графина, который стоял на столе? Постарайтесь вспомнить точно.

— Ну? Пил? — насторожился Баклажанский. — Что же вы молчите?

—Одну минуточку, — тихо сказал Гребешков в трубку. — Не отходите от телефона. Несколько секунд мне будет дурно... Но я скоро оправлюсь... — и, отложив трубку, он обернулся к скульптору, который уже предупредительно протягивал ему стакан воды. Баклажанский все понял по выражению его лица.

— Пил!

Гребешков утвердительно кивнул.

— Но, может быть, из другого графина?

— Нет... Он говорит: вы извините, конечно, что действительно налил себе стакан воды из какой-то дурацкой стеклянной рыбы... Он до сих пор не может забыть этот кошмарный графин. Так и сказал!

— Это прекрасно! — благородно пренебрёг авторским самолюбием скульптор. — Как хорошо, что я создал такую запоминающуюся вещь! Теперь все в порядке, мы нашли его...

Гребешков предложил Харитонову немедленно приехать, но тот отказался. Он не мог уйти с работы. Тогда Гребешков заявил, что он сейчас же приедет к нему на завод. Харитонов отвёл и это предложение.

— Хорошо, — сказал Гребешков. — Тогда мы встретимся позже... А пока я вам все скажу по телефону. Но прошу вас не удивляться и поверить мне... В дальнейшем я вам представлю доказательства...

Семен Семенович встал, и его маленькая фигурка как бы выросла, стремясь соответствовать торжественности момента.

— Николай Иванович, отныне вы бессмертны! Да, да! В самом прямом и научном смысле! — сказал Гребешков и замер, слушая ответ Харитонова.

— Как он реагирует? — с любопытством спросил Баклажанский.

— Смеётся! Он говорит, что я непоследовательный, что у меня крайности! То я говорю, что он умер, то, что он бессмертный... Он удивляется!

И Гребешков, ещё раз призвав Харитонова к серьёзности, в самой сжатой форме изложил в трубку историю константиновского элексира.

— Вот и все! — закончил он перечень фактов. — Вы мне, конечно, не верите? Ах, вы всё-таки считаете, что это очень возможно! Не возможно, а так и есть! Подробности вы узнаете при встрече! Что? О времени свидания сговоримся позже? Хорошо! Но обязательно сегодня. Будьте здоровы, Николай Иванович.

Гребешков положил трубку и победно посмотрел на Баклажанского.

— Все! — взволнованно и гордо сказал он. — Мы выполнили свой долг перед человечеством. Мы, наконец, нашли настоящего бессмертного!

Глава семнадцатая

НАСТОЯЩИЙ БЕССМЕРТНЫЙ

Перед вечером бывшие бессмертные по телефону договорились о свидании со своим преемником. Харитонов пригласил их к себе. Правда, он был очень занят и окончательное время встречи предстояло ещё уточнить.

Но нетерпение подгоняло Гребешкова и Баклажанского. Они не стали ждать этого уточнения и решили просто прийти к Харитонову домой и дожидаться его там.