Сталь и пепел. На острие меча

— А не пошли бы они подальше, сэр?! Через несколько часов Рейкьявик падет, и больше двадцати тысяч русских гвардейцев-десантников и пяток генералов выкинут белый флаг. Или погибнут. Мы сможем торговаться на своих условиях. Пусть выпускают корпус Коуна из кольца в обмен на своих парашютистов.

Адамс горько ухмыльнулся и покрутил головой:

— Ты в этом уверен, Томас? Если «иван» упрется, то ты получишь мясорубку. При попытке добить Румянцева русские начнут наматывать на гусеницы группировку Коуна.

Костас вздохнул:

— Неужели все настолько плохо, сэр?

— Все гораздо хуже, чем ты думаешь, Томас. Командование ВВС в Европе уже полностью исчерпало запасы высокоточного оружия. Останавливать русские танковые колонны просто нечем. Даже если Коун соберет остатки своих битых-перебитых сил, то уйти за Рейн им не удастся. «Иваны» перехватят его параллельными маршрутами. Это получится покруче Дюнкерка и мыса Бон. В Мексике применение ядерного оружия ситуацию, пожалуй, только осложнило. Теперь там все сражаются против нас. Хуже Афганистана, ей-богу. Там хоть народу мало. В Мексике же сто с лишним, мать его, миллионов. И все жаждут нашей смерти. Тебя порадовать новостями из Ирака и Венесуэлы?

— Если можно, сэр.

— Там тоже все прекрасно. Наш ручной диктатор Венесуэлы, сеньор Контрерас, вчера сбежал из охваченного мятежом Каракаса и спрятался на нашей базе в Маракайбо. Значит, сегодня, максимум завтра, столица будет в руках мятежников-боливарианцев. Наш контингент в Венесуэле — две бригадные группы, они засели на базах вдоль побережья. В Ираке похожая ситуация — спецназ и морпехи из первой дивизии удерживают пригороды Басры и не пускают иранцев дальше на юг. В Кувейт и Саудовскую Аравию. Но они на последнем издыхании. Один хороший пинок от иранцев — и они полетят оттуда ко всем чертям. Надеюсь, Томас, ты понимаешь, что значит прорыв Ирана в Саудовскую Аравию и победа левых партизан в Венесуэле? Вьетнам со всем его кошмаром — это невинные цветочки.

— Я понял, сэр. Что, принято политическое решение?

— Пока нет. Но будет. С Москвой пора мириться. Мы вписались за этих трусливых и лживых европедерастов вопреки своим интересам. Выполняя устав НАТО, на который те же европейцы давно наплевали. Мы их защищали от русских почти шестьдесят лет, и чем они отплатили? Открыли фронт «иванам» и договорились о мире за нашей спиной. Это запредельная подлость. Знаешь, о чем я мечтаю, Томас?

— О чем, сэр?

— Чтобы диктатор Стрельченко проутюжил своими «самоварами» этот европейский гадючник до Ла-Манша и Бискайского залива. И выжег это гнездо интриг и предательства дотла. Подлость и предательство должны быть наказаны. Вот пусть теперь остаются с «иванами» тет-а-тет. Посмотрим, как Стрельченко будет из них веревки вить.

Генерал-лейтенант Костас кивнул, соглашаясь. Действительно, пока есть угроза уничтожения третьего корпуса в Германии, он ничего не сможет сделать русским в Исландии. Только зря кровь своих солдат прольет. Надо срочно выпутываться из сложившейся ситуации.

— Еще одна причина Томас, — продолжил комендант Адамс. — Нужен транспорт для эвакуации остатков европейского контингента. Так что не гони мустангов, Томас, тормози.

Генерал-лейтенант Томас Костас, выходя из кабинета своего командира, нарочно хлопнул что есть силы старомодной дверью из темного бука. Это единственное выражение бушующих внутри эмоций, которое мог себе позволить командующий второго экспедиционного соединения Корпуса морской пехоты США.

Они уже вошли в горловину долины, когда заместитель Манкузо, капитан Чэмберс, сидящий в штабе и координирующий действия отдельных рот и взводов первого батальона MARSOC, связался с ними и задыхающимся от волнения голосом сообщил последний приказ MEF.

— Не понял, Берлингтон! Повтори!

Абонент связи Берлингтон, за которым скрывался штаб первого батальона, повторил сообщение. Уже неторопливо и с расстановкой.

— Ты пьяный, что ли? — все еще не веря услышанному, спросил Манкузо.

— Никак нет, Вермонт. Приказ из Гнезда. Остановить боевые действия через час с момента получения сообщения.

— Понял. — С раздражением Манкузо выдернул из уха наушник.

— В чем дело, сэр? — Каллеман снова вырос за его спиной, словно из-под земли.

— Приказано уходить. Бросить все и уходить на соединение с основными силами. Готовиться к штурму Рейкьявика.

Мастер-сержант хмыкнул:

— Что, страшные русские снайперы их больше не интересуют?

— Видимо, нет. — Подполковник помолчал и добавил, смотря Каллеману в глаза: — Но это не значит, что они не интересуют меня.

— Понял, сэр. Я тоже не люблю незавершенных дел. Эти ублюдки убили Далласа, сэр. Мы с ним оба из Олбани… Мне бы хотелось посмотреть на цвет потрохов этих неуловимых стрелков.

— Ты же не хотел идти? Все время ныл про вертолеты или М777.