Сталь Императора

— Есть еще некоторые особенности. Во всех странах после введения там золотой валюты начинался продолжительный кризис в аграрном секторе. Во ВСЕХ! Об этом было прекрасно известно. А у нас сельское хозяйство до сих пор — главная отрасль экономики. Далее… Введение золотой валюты всегда выгодно тем странам, которые перешли на нее раньше. Они получают от этого определенные дивиденды. Золото дорожает. Его просто не хватает на всех. А рост экономик мира всегда происходит быстрее, чем прирост добычи желтого металла. Россию вместе с Витте французы и англичане элементарно надули. Им нужен был прямой подход к русской экономике. Через введение золотого рубля и гарантирование возврата инвестиций они его получили. А вместе с ним появился прямой доступ и к русской банковской системе… Помимо этого, приток иностранных инвестиций Витте собирался компенсировать увеличением торговли по Азиатской границе России, во всяком случае он так декларировал. Но этого не произошло и не могло произойти ввиду неплатежеспособности самой Азии. Вы в своей газете пишете, что доходы государства выросли без увеличения налогового бремени. Это совершенно неверно. Косвенные налоги, из которых собирается основная часть бюджета, выросли и сильно. Это — если вкратце… Там еще много всего, но, пожалуй, для общей картины «успешности» реформы Витте достаточно.…

— И что, всё это можно напечатать? — ошарашенно спросил «биржевик» с расширившимися от ужаса глазами.

— Это нужно напечатать. Ошибки надо уметь признавать, в противном случае исправлять их будут уже другие…

— Ваше Величество имеет ввиду революцию?

— Вы излишне идеологизируете экономику. Иногда полезно просто взглянуть на нее с неожиданного ракурса. Все привыкли объяснять жизнь так, как указали философы, экономисты, авторы учебников тактики, сочинители уставов. Сейчас в моде Маркс и Энгельс, и всё крутится вокруг понятия собственности на средства производства. Кто володеет оными — угнетун. Кто не володеет — угнетенный. Шерсть летит клочьями. Надсадный хрип и стоны умирающих. А если спокойно разобраться, окажется, что миллионщик — совсем не обязательно — мироед. Обнулите его возможности вредить обществу посредством коррупции, нечестной конкуренции, неумеренного личного потребления и прочих непотребств, ограничьте наследство социально одобряемой суммой, обложите флажками запретов на вывоз за границу капитала и наденьте строгий государственный ошейник отчетности — от понятия «собственность» останется словесная шелуха. В результате угнетатель может превратиться в талантливого управленца, инженера, конструктора. Каждый из них — на вес золота в любом «изме». Смените социальные приоритеты, мотивацию успеха, систему координат «что такое хорошо и что такое плохо» — и из хищника-волка капиталист обернётся псом-волкодавом, чрезвычайно полезным в хозяйстве. Технократы — надо отдать им должное — умеют с толком потратить попавшую в их распоряжение копейку, и надо этим пользоваться. Задача общества — контролировать их деятельность. ВОТ И ВСЕ. (*)

— Вот и всё! — громко повторила средняя дочка императора, бросая на стол карандаши и демонстрируя рисунок, сделанный прямо на контурной карте мира. На месте Ледовитого океана плыли облака-барашки. Рыба-кит привольно разлеглась на Аппенинском полуострове. А по всей Евразии от Владивостока до Лиссабона разбрелись разноцветные лошадки, одна из которых была очень похожа на волшебного единорога.

— А это кто? — спросила Мария Фёдоровна, перегнувшись через столешницу.

— А это — папа! — безапелляционно заявила трёхлетняя кроха и прикрыла рисунок своей пухлой ладошкой.

* * *

Проводы журналистов получились официальные и чопорные, как хвост павлина, но крохотные принцессы стоически терпели все эти поклоны, расшаркивания и прочую взрослую скукотищу. Зато потом были скачки с участием самого императора, а весь процесс сопровождался скандированием весёлого незамысловатого стишка, который дети услышали первый раз в жизни:

«Я люблю свою лошадку,

Причешу ей шерстку гладко,

Гребешком приглажу хвостик

И верхом поеду в гости.»

После такого «ипподрома» развеселившихся девчонок уложить спать было невозможно. Тем более, что взрослые пообещали никуда их не отправлять и оставить на весь следующий день в Кронштадте. Монарху пришлось идти на сделку и пообещать еще один стишок в обмен на переход в горизонтальное положение и закрытые глаза. Только после этого в специально отведенном для отдыха флигеле наступила относительная тишина.

«Спать пора! Уснул бычок,

Лег в коробку на бочок.

Сонный мишка лег в кровать,

Только слон не хочет спать.

Головой кивает слон,

Он слонихе шлет поклон…»

— Всё, уснули, — шёпотом произнесла Мария Федоровна, заглядывая через плечо императора. Они теперь постоянно будут требовать читать им эти стихи…

Монарх молча кивнул головой, стараясь не давать повод дополнительным вопросам. Где, например, он взял эти детские рифмы лауреата Сталинской премии Агнии Барто? Но вдовствующая императрица хотела поговорить совсем не о поэзии.

— Что ты хочешь сделать с Витте, — спросила она шепотом, — ты его повесишь?