Сталин

Натянутые отношения все ухудшались. Но еще прежде, видя, что позиции "умеренных" слабеют, Бухарин совершил, казалось, необдуманный шаг. Придя неожиданно 11 июля 1928 года к Каменеву на квартиру, он фактически попытался установить нелегальные отношения с бывшей оппозицией, которую ранее сам помог Сталину разгромить. После Бухарин еще дважды побывал у Каменева. Встречи были наедине. О чем долго говорили два бывших соратника Ленина, видимо, мы никогда точно не узнаем. Правда, в записях Каменева, как утверждал Троцкий, говорилось, что Бухарин был и взбешен, и подавлен. Он без конца повторял, что "революция погублена", что "Сталин - интриган самого худшего пошиба", он уже не верил, что можно что-либо изменить. Характерно, что содержание этого разговора сторонники Троцкого распространили в подпольной листовке, датированной 20 января 1929 года. За подлинность этих данных, естественно, ручаться нельзя.

Сталину, конечно, сообщили об этих контактах Бухарина, и на апрельском Пленуме 1929 года они будут одними из самых страшных "аргументов" против Бухарина. Контакты с Каменевым совершенно ничего не дали "умеренным", но сталинский ярлык "фракционера" Бухарин заработал. И здесь Бухарин решился обратиться к общественному мнению. В годовщину смерти В.И. Ленина, 24 января 1929 года, в "Правде" появилась статья теряющего почву под ногами Бухарина "Политическое завещание Ленина", представляющая изложение доклада на траурном заседании, посвященном пятилетию со дня смерти Ленина.

В статье говорилось о ленинском плане построения социализма, о важности нэповской политики, о демократизме принятия решений и т.д. Бухарин писал как о самом сокровенном: в ленинских статьях "развивается курс на индустриализацию страны на основе сбережений, на основе повышения качества работы при кооперировании крестьянства, т.е. наиболее легком, простом и без всякого насилия (выделено мной. - Прим. Д.В.) способе вовлечь крестьянство в социалистическое строительство". Пожалуй, в этой формуле суть взглядов Бухарина на вопросы, так волновавшие партию в то время.

Но самое главное: заголовок статьи напоминал коммунистам (кто знал и кто помнил), что "Завещание" предполагало и перемещение Сталина с поста генсека на другой пост... Это было последней каплей. Тем более что в статье Бухарин с горечью и едва ли не с исключительной прозорливостью писал: "Совесть не отменяется, как некоторые думают, в политике".

Я еще раз хочу напомнить мысль, которую я высказывал в книге ранее и к которой еще не раз вернусь: настоящая совесть всегда имеет свой шанс. Бухарин старался использовать этот шанс до конца; это требовало немалого мужества, готовности пожертвовать собой, своим будущим... Как не хватало многим этого мужества тогда, не хватало и позже! Совесть - тончайший интеллектуальный и эмоциональный камертон, измеряющий величину нравственности и гражданственности человека. Можно быть молодым или старым, рядовым или руководящим работником, но все равны в одном: для проявления подлинной совести нет какой-то границы или ранжира. Бухарин оказался человеком, для которого совесть навсегда осталась высочайшим мерилом гражданственности.

Конечно, преклоняясь перед умом Бухарина и его пророческим видением грядущего, нужно помнить, что ему, как и всем людям, были свойственны слабости и ошибки. Он тоже слишком поздно разглядел Сталина. Не всегда был последователен во взглядах. Допускал и досадные "сбои". Например, в статье "Злые заметки", опубликованной 12 января 1927 года в "Правде", совершенно незаслуженно обрушился на Есенина, объявив его поэзию "есенинщиной", "мужицко-кулацким естеством", дав как бы сигнал к нападкам на этого и других "крестьянских поэтов". Что было, то было. Об этом можно только сожалеть. Сталин, однако, отмечал не эти ошибки. Генсек посчитал, что бухаринский лозунг "Обогащайтесь!" выражает суть кулацкого мировоззрения, а его установка на "припаивание" кулачества к социализму просто враждебна. Сталин, порывшись в своей памяти и бумагах, припомнил еще одно "прегрешение" Бухарина. Николай Иванович на октябрьском Пленуме ЦК 1924 года, когда обсуждались вопросы работы в деревне, неожиданно для всех выступил с предложением "колонизировать" деревню! Но под "колонизацией" Бухарин понимал командирование 30 тысяч рабочих из города в село. И хотя партия прибегнет к этому совету позже, Сталин бросил не один увесистый камень в Бухарина за его идею "колонизации". Для всех, и в том числе Сталина, было ясно, что "колонизация" просто неудачный термин, суть которого в оказании городом помощи селу. Однако Сталин умел и пустяк превращать в "политическое дело".