Сталин: арктический щит

Тем временем по просьбе контр-адмирала Кемпа в Мурманск пришли британский крейсер «Кокрейн» — 7 марта и французский «Амираль Об» — 18 марта. Такие действия поначалу не встретили возражений со стороны СНК РСФСР. 9 апреля И.В. Сталин в разговоре по прямому проводу с руководителями Мурманского совета уточнил свою прежнюю позицию: «В нашем договоре с финляндским правительством говорится о передаче известной вам полосы (района Печенги. — Прим. авт.) Социалистическому финляндскому правительству при условии соблюдения принципа самоопределения. Но теперь положение таково, я имею в виду несомненную победу сената, что социалистического правительства Финляндии не будет. К тому же население упомянутой полосы, как заявляете вы, протестует против отдачи Финляндии. Таким образом, вы имеете и формальное, и материальное основание признать договор упраздненным и занять прежнюю границу пограничной стражей»

⁶⁰.

И пополнение боевых сил союзников, и разъяснение Сталина оказались весьма своевременными. 3 мая стало известно о появлении шюцкора, приближающегося к Печенге. По поручению Мурманского совета отряд красноармейцев — в основном моряков с крейсера «Аскольд», и 144 морских пехотинца с крейсера «Глориа» доставили на «Кокрейне» в Варангер-фьорд. Первый бой за город, происшедший 10 мая, заставил оборонявшихся отступить, но два дня спустя им удалось все же отбросить и рассеять противника⁶¹

.

В те же дни, 18 мая, В. Кемп получил инструкцию британского адмиралтейства. Согласно ей обязанности контр-адмирала теперь сводились к тому, чего больше всего и опасался Сталин: «а) защите союзных беженцев; б) отражению попыток местных русских сил, направленных к тому, чтобы заставить союзников эвакуировать Север России; в) защите побережья русской Лапландии между Кольским полуостровом и границей Норвегии (то есть Печенгской области. — Прим. авт.) против финляндского или германского вторжения; г) удержанию по мере возможности Мурманской железной дороги для России». Для выполнения такой задачи Лондон предполагал использовать силы чехословацкого корпуса, покидавшего территорию РСФСР. Пять тысяч — расквартировать в Архангельске, а сорок тысяч — расположить по линии Мурманской дороги

⁶².

Началом открытой интервенции стала высадка 24 мая с прибывшего в Мурманск американского крейсера «Олимпиа» британского генерал-майора Ф. Пула. Он-то и принял командование над всеми военнослужащими союзников, находившимися в крае: 400 французами, 600 англичанами, 1200 сербами и 2000 русских. В случае протеста Москвы Пул как неоспоримое основание происшедшего мог использовать действия немецкой подводной лодки, появившейся у побережья Кольского полуострова.

17 мая в Кремль поступила тревожная телеграмма из Александровска: «Сегодня, шестнадцатого восемь утра к Вайда-Губе подошла германская подводная лодка. Без предупреждения начала расстреливать стоявший на рейде пароход Мурманского общества «Федор Чижов», возвратившийся из Вардё в Мурманск с русскими эмигрантами и грузом сельди. «Чижов» загорелся. Бот Центросоюза «№ 5» и бот колониста Михаила Субботина начали спасать экипаж и пассажиров. Немцы начали стрелять в спасавшихся и попавшей в бот Центросоюза гранатой вся его команда была убита. Бот, груженный тюленьим салом, сгорел. Известно убитых десять, есть раненые и умирающие. Госпитальное судно вышло Вайда-Губу»⁶³.

На аналогичной по содержанию телеграмме, направленной начальнику Генерального морского штаба капитану 1-го ранга Е.А. Беренсу, ставший наркомом по военным и морским делам Л.Д. Троцкий указал: «Г.В. Чичерину с просьбой заявить формальный протест и путем радио довести до сведения все о провокационных действиях немецких военачальников, срывающих Брест-Литовский мир»⁶⁴.

Новый нарком по иностранным делам Г.В. Чичерин не внял рекомендации предшественника. Тем временем немецкая подводная лодка успела потопить еще два судна, шедших под советским флагом, — гидрографическое, «Харитон Лаптев», и промысловый парусник⁶⁵. Беренс, как кадровый морской офицер, лучше своего прямого начальника Троцкого и дипломата Чичерина осознал безвыходность сложившейся ситуации. Той, что породила стратегическое значение Мурмана: развернувшаяся за его обладание борьба трех сторон — союзников, Германии и законного владельца этой территории Советской России. В памятной записке, направленной 22 мая Г.В. Чичерину, он писал: «По Брестскому договору в Северном Ледовитом океане и в Белом море остается в силе германская запретная зона. Это означает, что все суда, находящиеся в этой зоне, какой бы ни были национальности, как военные, так и торговые, рискуют быть атакованными и потопленными германскими подлодками без всякого предупреждения. Если строго соблюдать в этом отношении договор, то не только иностранные суда (военные и торговые), но и наши не имеют права выходить из портов…