Сталин и бомба. Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Время, которое требовалось Советскому Союзу для создания атомной бомбы, определялось в большей степени доступом к урану, чем какими-либо другими факторами. Как только уран был получен в достаточном количестве, Курчатов смог построить и запустить экспериментальный реактор. Первый промышленный реактор был построен, как только получили необходимое для него количество урана. Физики были готовы собрать и испытать бомбу сразу же после извлечения плутония из урана, облученного в реакторе, и изготовления двух металлических плутониевых полусфер. Именно этот этап, а не проектирование и разработка собственно ядерного оружия, определил, сколько времени потребуется Советскому Союзу для производства бомбы. Вернадский и Хлопин оказались правы, когда в 1940 г. подчеркивали важность получения урана; большой неудачей было то, что в 1943–1945 гг. Советский Союз не мог в полной мере вести изыскательские работы по урану.

Глава одиннадцатая.

Война и атомная бомба

I

Атомный проект показывает, что Сталин серьезно отнесся к атомной бомбе, но не раскрывает его представления о военном и стратегическом значении бомбы. Как повлияла бомба на военное равновесие в ближайшей перспективе? Какое влияние окажет она в отдаленном будущем? Как она повлияет на военную стратегию и ведение войны? Чтобы ответить на эти вопросы, следует рассмотреть военную политику Сталина после второй мировой войны.

Во время войны с Германией Сталин осознал необходимость опереться на профессиональный опыт Верховного командования. В августе 1942 г., когда положение на фронтах было критическим, он назначил маршала Георгия Жукова, самого способного из выдающихся командующих, заместителем Верховного Главнокомандующего. «С этого времени, — писал впоследствии Жуков, — Сталин почти никогда не принимал решений по организации операции, не посовещавшись со мной»^{1158}. Но после войны Сталин отвернулся от Жукова и стал укреплять свой авторитет в военных вопросах. Жуков, будучи главнокомандующим группы советских войск в Германии, в марте 1946 г. был отозван в Москву на пост командующего сухопутными войсками. Вскоре после этого он присутствовал на совещании Высшего военного совета. «Сталин вошел в зал заседаний, — писал Жуков позднее. — Он был мрачен как туча. Не говоря ни слова, он вынул из кармана какую-то бумажку и бросил ее секретарю Главного военного совета генералу С.М. Штеменко, сказав: “Прочти”». На листке бумаги были приведены обвинения против Жукова со стороны двух офицеров, находившихся в тюрьме. Жуков, как сообщали они, утверждал, что он, а не Сталин, имеет наибольшие заслуги в победе над Германией. Более того, он, по всей вероятности, вел разговоры, направленные непосредственно против Сталина, и собирал вокруг себя «группу недовольных генералов и офицеров».

Когда Штеменко закончил чтение, Сталин предложил другим высказаться. Молотов, Берия и Булганин обругали Жукова, но большинство военных руководителей сказали, что не верят обвинениям. В июне 1946 г. Сталин послал Жукова командовать Одесским военным округом и убрал его из кандидатов в члены Центрального Комитета партии. В следующем году органы государственной безопасности арестовали группу генералов и офицеров, связанных с Жуковым. Их пытали и вынудили признаться в участии в заговоре против Сталина. Берия, который вел это дело, явно намеревался арестовать Жукова, но Сталин сказал ему, что не верит в причастность Жукова к заговору и отказался утвердить его арест. В феврале 1948 г. Жуков был переведен в Уральский военный округ, что было явным понижением^{1159}

.

Отношение Сталина к Жукову показывает, что он намеревался упрочить свой контроль над армией. Когда в феврале 1946 г. наркоматы обороны и военно-морского флота были объединены в наркомат (позже министерство) вооруженных сил, Сталин оставался министром до марта 1947 г. Уйдя с поста министра, он сохранил свое руководство в военных делах, будучи председателем Высшего Военного Совета. Его преемником на посту министра был назначен Николай Булганин — политический деятель, ставший в ноябре 1944 г. заместителем Сталина в наркомате обороны. По мнению Жукова, Булганин слабо разбирался в военных делах, но был правой рукой Сталина среди военных^{1160}. Генеральный штаб, где маршал А.М. Василевский заменил Антонова на посту начальника в марте 1946 г., стал главным прибежищем военных профессионалов, но должен был работать с учетом взглядов Сталина на стратегию и войну. «Пока Сталин был жив, он полностью монополизировал все решения по нашей обороне, — вспоминал Хрущев в своих мемуарах, — включая — я даже скажу, в первую очередь — вопросы ядерного оружия и систем его доставки»^{1161}.