Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Хотя идея управляемого термоядерного синтеза возникла в связи с его возможностями как источника энергии, начальный толчок исследованиям был дан в военном направлении. Термоядерный реактор оказался бы весьма важен в военном отношении. Он мог бы стать источником огромного количества нейтронов, что использовалось бы в производстве делящихся материалов для бомб или реакторов. Он мог быть также использован для получения трития для термоядерных бомб^{1956}. Исследования по управляемому термоядерному синтезу и в Советском Союзе, и в Соединенных Штатах рассматривались как естественная составляющая усилий по созданию термоядерного оружия^{1957}. Со строительством все большего числа реакторов для производства делящихся материалов и трития военное применение управляемых термоядерных реакций становилось все менее необходимым. В обстановке эйфории, созданной Женевской конференцией по мирному использованию атомной энергии, казалось неразумным засекречивать все работы по управляемому синтезу

^{1958}.

В конце 1955 г. Курчатов решил, что весь проект по управляемому синтезу должен быть поставлен на новую основу. В декабре 1955 г., вскоре после испытания супербомбы, он организовал конференцию по МТР, в которой приняли участие около 150 ученых. Арцимович и Леонтович докладывали о полученных ими результатах. Курчатов привлек к этой работе и других людей, из Харькова и Ленинграда, но пришел к заключению, что для достижения прогресса необходимо международное сотрудничество. В своей речи на XX съезде партии в феврале 1956 г. он сказал, что советские ученые хотели бы работать по термоядерному синтезу с учеными всех стран мира, включая американских ученых, «научные и технические достижения которых мы высоко ценим»^{1959}.

Возможность заложить основу международного сотрудничества открылась, когда Хрущев предложил Курчатову сопровождать его и Булганина во время их визита в Великобританию в апреле 1956 г. (Идеи пригласил советских лидеров во время Женевской встречи на высшем уровне в июле). В своих мемуарах Хрущев объясняет, что у него на уме были три цели, когда он брал Курчатова с собой: «первая — он поднимал престиж нашей делегации; вторая — он помогал нам установить контакты с западным научным сообществом; третья — взяв его с собой, мы демонстрировали полное доверие к нашей интеллигенции»^{1960}

. Хрущев также пригласил авиаконструктора Туполева. 19 апреля после обеда на Даунинг Стрит, 10 Хрущев представил Черчиллю «академика Курчатова, который делает нашу водородную бомбу», и «академика Туполева… который создает самолет, доставляющий ее к цели»^{1961}. Это была тонкая форма атомной дипломатии. Хрущев, без сомнения, надеялся, что присутствие Курчатова и Туполева послужит напоминанием о растущей ядерной мощи Советского Союза.

Курчатов хотел использовать визит в Англию — свое первое путешествие за границу — для открытия пути к сотрудничеству по управляемому синтезу. Эта работа была еще закрытой в Англии и Соединенных Штатах, странах, которые проводили серьезные исследования в данной области. Для поездки в Англию он подготовил две лекции: одну по ядерной энергетике, другую — о советских исследованиях по управляемому синтезу. Он уделил львиную долю внимания второй теме, опираясь в своей подготовке главным образом на Арцимовича, но используя также и других, в том числе Тамма и Сахарова^{1962}. Согласно Головину, который был привлечен к термоядерным исследованиям, «Курчатов с большим удовольствием и с большим вкусом обсуждал и правил текст, заботясь не только о понятности изложения, но и о том, чтобы лекция импонировала англичанам, соответствовала английским традициям, учитывала особенности английского национального характера. Ведь ему нужно было не просто сообщить определенную информацию, но заложить основы дальнейшего долговременного сотрудничества»

^{1963}.

Курчатов надеялся, что, пробив барьер секретности и продемонстрировав высокий уровень советских исследований, он заложит фундамент для сотрудничества.

20 апреля Курчатов был на ланче в «Атенеуме» в Лондоне с Джоном Кокрофтом, директором Центра атомных исследований в Харуэлле. «Я не встречался с Курчатовым раньше, но на меня произвели впечатление его интеллигентность и готовность к переговорам о сотрудничестве в работах по атомной энергии», — писал Кокрофт позднее^{1964}

. Они оживленно дискутировали на верхней площадке лестницы в «Атенеуме». Курчатов предложил сделать доклад в Харуэлле, и Кокрофт согласился устроить все необходимое, так как доклад не был заранее включен в программу. На следующий день Курчатов посетил Харуэлл вместе с Хрущевым и Булганиным. 25 апреля он вернулся туда один для доклада. Кокрофт не присутствовал при этом, так как должен был лететь в Соединенные Штаты на конференцию по рассекречиванию^{1965}.[443]