Сталин и его подручные

4 декабря Сталин вернулся с телом Кирова в Москву. У выставленного для прощания гроба Сталин был, видимо, сильно расстроен: было слышно, что он говорил «Спи спокойно, дорогой друг, мы за тебя отомстим». Это отмщение породило целое цунами массового психоза, который захлестнул все население СССР на следующие четыре года.

Сегодняшние неосталинисты выдвигают тезис, что все жестокие и убийственные дела Сталина до 1934 г. были в конечном итоге необходимы и целесообразны. СССР должен был стать сильной индустриальной державой, чтобы внешние враги не смели вторгаться на его территорию; после Великой депрессии в западных странах СССР не смог бы только вывозом сырья оплатить технику для индустриализации; единственным ценным товаром являлось зерно, а без коллективизации крестьянство не производило достаточно на вывоз. Доказательством этого тезиса является победа Сталина над фашистской Германией и над Японией. Так что человечество должно благодарить Сталина за его зоркий пророческий глаз, ибо, если бы Адольф Гитлер и адмирал Исороку Ямамото пожали друг другу руки где-нибудь на Урале в 1942 г., фашизм поработил бы целый мир на несколько поколений и породил бы холокост и геноцид еще худший, чем сталинский террор.

Но такой тезис неоснователен. До 1937 г. никто не думал всерьез о нападении на СССР, кроме самого Сталина в его параноидальных фантазиях. К тому же, когда падала ценность природных ресурсов в застойные 1930-е гг., такие мирные, бескровные проекты, как «Новый курс» Рузвельта, с большим успехом превращали непродуктивных сельских рабочих в строителей электростанций и заводов, так что насильственная коллективизация и раскулачивание экономически ничем не оправдываются. Конечно, из злых дел могут вытекать хорошие последствия, и наоборот, но надо быть удивительно наивным оптимистом, чтобы приписать сталинской погоне за тотальной властью и его уничтожению миллионов жизней какие-то гуманитарные причины.

После 1934 г. события в СССР противоречат не только нравственности, но и всякой логике. За исключением Вячеслава Молотова, до смертного одра утверждавшего, что они со Сталиным истребили пятую колонну, которая предала бы СССР нацистам, никто не смог придумать разумного объяснения сталинской мести после убийства Кирова. Это убийство было поводом для уничтожения всех большевиков, когда-нибудь несогласных со Сталиным или способных заменить его. Если бы Кирова не убили, можно не без основания утверждать, предлогом для террора стало бы любое другое событие.

События 1929–1934 гг. не вызывали громких протестов, так как в СССР фактически не было гражданского общества. От церкви остались лишь немногие напуганные священники. От юристов – только красноречивые ораторы. Когда-то уважаемые, медики стали рабами администрации кремлевской больницы. Творческая интеллигенция жила в ссылке, в тюрьмах, была парализована страхом или подкуплена квартирами и машинами. Тем не менее абсолютное всеобъемлющее молчание, которое наступило в декабре 1934 г., озадачивает историков, так как с этого момента сами палачи должны были понимать, что они тоже подлежат истреблению. Гэпэушникам, партийным кадрам и, больше всех, армейским командирам уже приходило в голову, что они осуждены, по мере того как Сталин нарушал одно табу за другим. Сталин теперь настаивал на смерти политических диссидентов, настоящих или воображаемых. Что могли бы терять диссиденты, если бы они взбунтовались? Что удержало Ягоду, Тухачевского или Орджоникидзе от предупредительных ударов? Кажется, никто из них и не думал о том, как нейтрализовать Сталина.

Вернувшись в Кремль, Сталин карандашом наметил схему, согласно которой противников распределят по центрам, «Ленинградскому» и «Московскому», объединившимся, чтобы подготовить убийство Кирова. На этот раз Сталин вызвал к себе в кабинет не менее тридцати трех человек, среди них Ивана Акулова (главного прокурора), его заместителя Крыленко и всегда находчивого профессора Андрея Вышинского. Еще один месяц ушел на фабрикацию этих двух «центров» и на составление обвинений предполагаемым членам центров.

Удаление Зиновьева и Каменева

Работы этого публициста XVI века сыграли, таким образом, выдающуюся роль в той великой работе обнажения подлинной природы власти в классовом обществе, которая была доведена до конца лишь в наше время, в работах Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина. И в этом его право на внимание современного читателя.

Лев Каменев. Предисловие к первому тому собрания сочинений Макиавелли