Сталин и его подручные

«Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях – это вопрос об интервенции вообще и особенно – о сроке интервенции. Выходит, что предполагали интервенцию 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно. Это тем более важно, что исходит от первоисточника, то есть от группы Рябушинского, Гукасова, Денисова, Нобеля, представляющей самую сильную социально-экономическую группу из всех существующих в СССР и эмиграции группировок, самую сильную как в смысле капитала, так и в смысле связей с французским и английским правительством. Может показаться, что ТКП, или “Промпартия”, или „партия” Милюкова представляют главную силу. Но это не верно. Главная сила – группа Рябушинского – Денисова – Нобеля и т. п., то есть “Торгпром”, ТКП, “Промпартия”, “партия” Милюкова – мальчики на побегушках у “Торгпрома”. […] Отсюда мои предложения:

а) Сделать одним из самых важных узловых пунктов новых (будущих) показаний верхушки ТКП, “Промпартии”, и особенно Рамзина вопрос об интервенции и сроке интервенции: 1) почему отложили интервенцию в 1930 г.; б) не потому ли, что Польша еще не готова? 3) может быть потому, что Румыния не готова? 4) может быть потому, что лимитрофы еще не сомкнулись с Польшей?

5) почему отложили интервенцию на 1931 г.? 6) почему “могут” отложить на 1932 г.? и т. д. и т. п. […]

г) Провести сквозь строй гг. Кондратьева, Юровского, Чаянова и т. д., хитро увиливающих от “тенденции к интервенции”, но являющихся (бесспорно!) интервенционистами, и строжайше допросить их о сроках (Кондратьев, Юровский и Чаянов должны знать об этом так же, как знает об этом Милюков, к которому они ездили на “беседу”).

Если показания Рамзина получат подтверждение и конкретизацию в показаниях других обвиняемых (Громан, Ларичев, Кондратьев и КО и т. д.), то это будет серьезным успехом ОГПУ, так как полученный таким образом материал мы сделаем в той или иной форме достоянием секций КИ и рабочих всех стран, проведем широчайшую кампанию против интервенционистов и добьемся того, что парализуем, подорвем попытки к интервенции на ближайшие 1–2 года, что для нас немаловажно.

Понятно?

Привет!» (23)

На процессе выдуманной Промпартии Рамзин беззаботно паясничал, помогая спотыкающемуся обвинению продраться сквозь путаницу нелепостей. Он охотно подтверждал, что встретился с капиталистом Рябушинским через два года после того, как тот умер, и что получил инструкции от французского президента Пуанкаре и британского писателя-разведчика Т. Э. Лоуренса (Лоуренса Аравийского). ОГПУ считало, что процесс удался. Из восьми подсудимых пятерых приговорили к расстрелу, но суровый приговор смягчили за то, что они так хорошо выучили свою роль.