Сталин и Мао. Два вождя

Первоначально договор носил следующее наименование: «Договор о дружбе и союзе между СССР и КНР». Иначе говоря, советская сторона предложила то же самое наименование, которое носил и договор, подписанный СССР и Китайской Республикой в 1945 году. Чжоу Эньлай предложил внести в наименование договора слова «и взаимной помощи». Мао Цзэдун одобрил мысль Чжоу Эньлая: «Было бы хорошо добавить слова “и взаимной помощи”, потому что здесь выражена идея равенства, равноправия и взаимной выгоды, интересов обеих сторон; речь идет о взаимно оказываемой помощи!» В результате, так как советская сторона приняла эту поправку, договор и получил свое окончательное официальное наименование: «Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР».

Китайская сторона в работах, посвященных истории подписания договора, утверждает, что именно благодаря настойчивости Мао Цзэдуна и китайской стороны был заключен и сам договор и был определен тридцатилетний срок его действия. Китайская сторона также признавала, что этот договор сыграл позитивную роль и в сдерживании возрождения японского милитаризма, и в защите независимости Нового Китая.

Спустя некоторое время после подписания договора Сталин дал в Кремле банкет в узком составе. На банкет были приглашены Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай, другие китайские гости, а также руководитель Вьетнама Хо Ши Мин.

Во время банкета Хо Ши Мин обратился к Сталину: «Товарищ Сталин, мне бы хотелось получить ваши указания».

Сталин улыбнулся: «Почему это вы у меня просите указаний. Я всего-навсего председатель Совета Министров, а вы — глава государства. Вы по чину выше, чем я. Это мне следует просить у вас указаний».

Хо Ши Мин как бы в шутку продолжил: «Вот вы подписали договор с китайскими товарищами. Давайте воспользуемся тем случаем, что я нахожусь здесь, и давайте мы с вами подпишем тоже договор!»

Сталин сказал: «Вы прибыли к нам тайно. Как же мы можем с вами подписывать договор? Ведь люди могут спросить, а этот откуда свалился?»

Хо Ши Мин с юмором ответил: «Ну, это просто. Давайте самолет, грузите меня на него, поднимайте в небо; пусть он там сделает круг, а вы пошлите на аэродром кого-нибудь встречать меня. А потом опубликуйте в газетах сообщение об этом. Разве мы таким образом не сможем легализовать мой визит? А уж затем наши два государства могли бы и договор подписать!»

Сталин ничего не сказал на это. Он затянулся дымом, улыбнулся и промолвил: «Да, у вас, людей Востока, большая сила воображения».

Так Сталин в присутствии Мао Цзэдуна прозрачно намекнул на условность рассуждений о «калибре» первых руководителей компартий и соответствующих стран, а также на то, что сам он прочно стоит на почве реальности, но вынужден иметь дело с такими руководителями стран Востока, которых отличает «большая сила воображения» и которые иной раз просто живут в воображаемом мире своих размышлений.

Подчеркнем, что первая статья советско-китайского договора о дружбе, союзе и взаимной помощи гласила: «Обе Договаривающиеся Стороны обязуются, что ими совместно будут предприниматься все имеющиеся в их распоряжении необходимые меры в целях недопущения повторения агрессии и нарушения мира со стороны Японии или любого другого государства, которое прямо или косвенно объединилось бы с Японией в актах агрессии. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны Японии или союзных с ней государств, и она окажется, таким образом, в состоянии войны, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми имеющимися в ее распоряжении средствами».

26—1897

После возвращения из СССР Мао Цзэдун председательствовал на заседании правительства КНР, которое состоялось 11 апреля 1950 года. На этом заседании Чжоу Эньлай выступил с докладом о советско-китайском договоре. На заседании после обсуждения договор был утвержден или ратифицирован. (Кстати, кинодокументы свидетельствуют о том, что Мао Цзэдун поставил на голосование этот вопрос. Все присутствовавшие подняли руки, кроме Мао Цзэдуна.) На этом заседании Мао Цзэдун, в частности, отметил следующее: