Сталин и Мао

Много позже факт передачи Сталиным Мао Цзэдуну этих документов подтвердил и А. И. Микоян. 25 июля 1967 года в беседе со мной он сказал, что до сих пор не может найти объяснения и оправдания этому поступку Сталина, безусловно ставшему одной из причин для последующих гонений на Гао Гана. Мне же с самого начала было ясно, что этот поступок Сталина фактически предрешает участь Гао Гана.

С точки зрения Мао, Гао Ган был человеком ненадежным, пытавшимся опереться на Сталина для укрепления собственных позиций. Пока Сталин был жив, он его еще терпел, а как только Сталин умер — рассчитался с ним».[200]

Комментируя высказывания И. В. Ковалева, С. Н. Гончаров, в частности, отмечал следующее:

«В 1958 г. во время конференции в Чэнду Мао Цзэдун заявил: “Сталин очень любил Гао Гана и специально подарил ему автомобиль. Гао Ган каждый год 15 августа (дата начала боевых действий Красной Армии в Маньчжурии) отправлял Сталину поздравительную телеграмму”.[201] В этой фразе сквозит едва скрываемая неприязнь Мао к “особым отношениям” между Гао и Сталиным».

И далее:

«Сведения о передаче Сталиным материалов И. В. Ковалева и Гао Гана Мао Цзэдуну содержатся в воспоминаниях Н. С. Хрущева. При этом следует иметь в виду, что американские издатели воспоминаний допустили серьезную ошибку, указав, что “советским представителем в Китае”, о котором идет речь в данном фрагменте, был А. С. Панюшкин. На самом деле здесь Хрущев безусловно имеет в виду И. В. Ковалева. Хрущев сообщает следующее: “…B то время Сталин назначил специалиста-железнодорожника, который во время войны был народным комиссаром. Я забыл, как его зовут, но помню, что после того, как японцы были разбиты в Северном Китае, Сталин отправил этого человека, чтобы руководил восстановлением железных дорог на северо-востоке Китая, а также был нашим полномочным представителем на Северо-Востоке. Мы доверяли ему. Сталин рассматривал его как свое доверенное лицо.

Этот наш представитель начал присылать нам большое количество сообщений, где говорилось о том, что среди членов китайского руководства многие испытывают сильную неудовлетворенность в отношении Советского Союза и нашей партии. Он, однако же, сообщал, что открыто выступают против нас Лю Шаоци, Чжоу Эньлай и другие люди. Мао не было среди тех, на кого он указывал, но он и не предпринимал никаких мер для пресечения распространявшихся в Китае антисоветских настроений. Сталин передавал нам некоторые присылаемые этим послом материалы, поэтому мы знали об их содержании.

Совершенно ясно, что очень многие сведения о настроениях в КПК присылались нам Гао Ганом, тогда он был членом Политбюро и Председателем Северо-Востока. Там у него были самые тесные связи с нашими представителями. Однажды в штаб-квартире Гао Гана в Шэньяне проводили праздничный военный парад. Некоторые китайские руководители были возмущены тем, что мы вооружали армию Мао советскими танками, побывавшими в ремонте. Они возмущенно заявляли: “Русские сбывают нам старые, поломанные танки”…Сталин задумал снискать доверие и дружбу Мао, поэтому передал Мао его (т. е. И. В. Ковалева) доклады относительно его бесед с Гао Ганом и заявил: “Вот, возьмите, возможно, вас заинтересуют эти вещи”.[202] В общем, воспоминания Хрущева совпадают со сведениями И. В. Ковалева. Следует только отметить, что в них есть отдельные мелкие неточности. Так, например, по сообщению А. М. Дедовского, который в то время был советским генконсулом в Шэньяне, он был свидетелем упомянутого в сообщении инцидента с танковым парадом. По его словам, критика в адрес состояния советской военной техники раздалась не со стороны китайцев, а со стороны советского военного специалиста, полковника, который в связи с этим немедленно был отозван в Москву.