Сталин и разведка накануне войны

В отечественной историографии кануна войны до невероятия развилась тенденция постоянно тыкать тем, что-де все время шла информация, свидетельствовавшая о том, что гитлеровское командование с самого начала планировало в качестве первоочередной цели захват Украины и соответственно планировало нанесение главного удара на юго-восточном (для СССР юго-западном) направлении. Мол, потому-то наши военные и сделали акцент на юго-западное направление. Тем самым как бы косвенно создается еще и защита в пользу Сталина, которого постоянно, со времен еще первого издания мемуаров Г.К. Жукова, обвиняют в неправильном определении направления главного удара вермахта. Хуже того. Что-де он якобы не то приказал, не то навязал нашим военным необходимость считать главным для вермахта юго-западное направление, хотя обвинители никак не могут взять в толк, что для гитлеровского командования это было именно юго-восточное направление, а не юго-западное. Да еще и попутно всерьез пытаются обвинить разведку, что-де она повинна в таком определении направления главного удара. Некоторые особо рьяные апологеты этой глупости насчитали даже 15 сообщений разведки, в которых Украина указывалась как главная цель нападения на СССР.

Да, таких сообщений десятка полтора (а может быть, и больше) наскрести можно, если, конечно, больше делать нечего. Потому как в части, касающейся упоминания Украины как якобы главной цели нападения и потому направления главного удара, все эти сообщения построены на пересказе устных изложений третьих лиц, к тому же нередко по принципу «О.Б.С.» — «одна баба сказала…»,

фигурально выражаясь.

Но среди них никогда не было сведений о том, что супостаты собираются взять Киев на пятый день с

момента начала боевых действий! И даже назначение своих железнодорожных чиновников на ж.-д. узлы Украинского направления супостаты стали осуществлять значительно позже аналогичных назначений на Белорусском направлении!

Так вот, обладают ли упомянутые 15 (или черт знает сколько их) сообщений о якобы приоритетности для командования вермахта юго-восточного, сиречь для СССР юго-западного или украинского направления, какими-либо признаками или основаниями для полного доверия, тем более по прошествии более чем 70 лет?! Безотносительно того, располагала ли советская разведка конкретными разведывательными данными о существе и характере осуществляемых супостатами дезинформационных мероприятий по прикрытию подготовки к нападению, нельзя, просто недопустимо не понимать следующего.

Когда наиболее вероятный противник, тем более в условиях, когда угроза его нападения возрастает день ото дня, упорно, грубо говоря, где ни попадя, бубнит о чем-то конкретно, в данном случае об Украине как якобы о главной цели грядущего нападения, то есть если по существу-то, выдавая якобы направление своего главного удара, то это явно неспроста. Ведь в итоге противоборствующая разведка получает от совершенно разных, никоим образом не связанных между собой источников одну и ту же по смыслу (зачастую на грани едва ли не полного совпадения) информацию на эту тему, причем только в устном изложении с рассказов третьих лиц, да к тому же в слишком общей форме. В такой ситуации любой элементарно здравомыслящий государственный деятель (а уж тем более Генштаб) волей-неволей призадумается или, по меньшей мере, должен призадуматься над тем, а почему об этом столь упорно бубнят и нет ли тут подвоха. А подвох-то был, причем очень серьезный, и Сталин о нем знал. И наш Генштаб не мог не знать того же. Хотя бы потому, что каждый день там тоже читали газеты «Правда» и «Известия», не говоря уже о разведывательных сводках.

Дело в том, что, начиная со второй половины 30-х гг., на Западе все более упорно разыгрывалась «украинская карта», а с мюнхенского периода этим делом вплотную занялся и Третий рейх. Целенаправленной провокационной болтовни на эту тему в зарубежной прессе было хоть отбавляй. Не было секретом для Кремля, особенно для Сталина и то, что попытки оторвать Украину от России — старинная геополитическая забава Запада (Запад и сейчас пытается забавляться тем же самым), наиболее ярко проявившаяся еще в ходе Первой мировой войны, революций, Гражданской войны и трех волн иностранной интервенции, да и впоследствии тоже.