Сталин и разведка накануне войны

Наконец, столь же нелишне будет вспомнить и о том, что же хранится в фондах Политического архива министерства иностранных дел ФРГ. А там хранятся предвоенные агентурные данные германского разведцентра в Праге «Информационсштелле III». Напомнить для сравнения с данными нашей разведки и тем, как она воспринималась в высшем военном руководстве СССР накануне 22 июня? Так вот, в одном из таких агентурных донесений из Москвы — кстати говоря, все упоминаемые здесь немецкие агентурные данные относятся к маю 1941 г., — утверждалось, что часть командиров Красной Армии питает надежды на то, что война с Германией приведет к падению сталинского режима^{361}. В другом сообщалось, что ни авиация, ни танковые части Красной Армии не сыграют никакой роли при нападении Германии на СССР^{362}. Что, между прочим, и случилось.

В третьем говорилось, что Тимошенко исподволь обвиняется в том, что он, как украинец, замышляет измену — сдачу немцам Украины. Несмотря на то, что формально тут неточность — Тимошенко хотя и имел украинскую фамилию, но вообще-то родом из Бессарабии, из села Фурманка — само по себе это донесение очень уж красноречиво^{363}. В четвертом

донесении толкуется о некоем «чисто русском патриотическом империалистическом (скорее имперском. — A.M.) движении, которое может смести правительство Сталина»^{364}. И так далее.

В заключение этой главы, очевидно, небезынтересно будет отметить следующее:

1. По данным давно вхожего в высшие политические круги России и многих постсоветских государств очень осведомленного о многих тайнах прошлого и настоящего известного тележурналиста А.В. Караулова, ссылавшегося к тому же на высказывание одного из авторитетнейших политических деятелей современной России, один из заместителей наркома обороны Тимошенко был предателем — «…с конца тридцатых годов работал на Гитлера»^{365}.

Судя по всему, благодаря усилиям этого «крота»-предателя наши планы по отражению агрессии стали известны противнику, а гигантское количество различного оружия, боеприпасов и других материально-технических ценностей группировки РККА попало в руки гитлеровцев прямо в первые же часы и дни войны. И это не говоря уже о том, какое влияние мог и ведь явно же оказал этот предатель на систему военного планирования в последние девять-десять месяцев перед войной. Заместителями наркома обороны были в основном генералы — к сожалению, А.В. Караулов не назвал фамилию этого генерала. Впрочем, ее не назвал и тот политический деятель, на которого сослался Андрей Викторович, также не назвав его имени.

2. В программе «Военная тайна с Игорем Прокопенко» от 28 мая 2012 г.

был показан фрагмент интервью с известным германским историком Матиасом Улем, который без обиняков, на чистом русском языке заявил, что, по данным немецких архивов, у германского абвера был агент в советском Генеральном штабе — высокопоставленный генерал, в отношении которого на совещании у Гитлера перед решающим наступлением вермахта на Москву глава абвера адмирал Канарис заявил, что, во-первых, у него действительно имеется такой агент, а, во-вторых, и это еще более важно, что этот агент может возглавить временное правительство после захвата Москвы. Правда, Матиас Уль с сожалением признал, что ввиду недоступности ряда материалов (надо же, и в демократической Германии такие же проблемы с архивами, как и в России!), пока не удается установить имя этого агента-генерала. Надо ли дополнительно объяснять, что наличие такого высокопоставленного «крота» в Генштабе уже есть рафинированный пример отпетого предательства и измены? Надо ли пояснять, что такую агентуру вербуют не столько для того, чтобы посадить в кресло вассального главы правительства, сколько для того, чтобы он передавал стратегическую информацию?! И надо ли, наконец, пояснять, что для того, чтобы создать временное правительство и тем более возглавить его, надо предварительно куда-то деть предыдущее правительство вместе с его главой? Проще говоря, стоит ли пояснять, что это свидетельство наличия заговора, преследовавшего цель свержения центральной власти в СССР? А что уж говорить о том, какое влияние мог оказать и явно оказал этот предатель на военное планирование в последние месяцев девять-десять перед войной?