Сталин и разведка накануне войны

А 12 мая 1941 г. начальником штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии было подписано распоряжение № 44699/41 от 12.5.1941 г.

по проведению второй, завершающей фазы германской дезинформационной операции^{380}. И в нем тоже нет ни звука о дезинформации по вопросу о времени нападения весной 1941 г.! Проще говоря, дезинформация гитлеровцев носила принципиально иной характер: она преследовала цель усыпить бдительность СССР, а не будоражить его шквалом сообщений о грядущем уже весной нападении!

Тогда в чем же ошибка ГРУ, которую оно якобы допустило, видите ли, со страху, да еще и угодничая перед Сталиным?! А хоть тресните, но ее нет и не было в помине!

Теперь о том, почему ГРУ, опираясь на весь массив разведывательной информации советских разведывательных служб, без обиняков назвало все сообщения о неизбежности войны весной 1941 г. именно слухами.

И тут никакой ошибки нет. Оценка аналитиков ГРУ и здесь абсолютно точна. Потому что это оценка аналитиков именно военной разведки, чего многие историки-исследователи просто не хотят понимать и даже воспринимать. Дело в том, что при оценке степени реальности угрозы нападения, в том числе и в ближайшее время, военная разведка всегда исходит в первую очередь из двух слагаемых:

— из факта сосредоточения войск противника у (своих) границ,

— но особенно из факта завершенности процесса сосредоточения войск противника у (своих) границ или, по меньшей мере, из очевидных признаков, однозначно или, по крайней мере, достаточно убедительно свидетельствующих о начале финишного этапа сосредоточения войск противника и скором его завершении.

По состоянию же на 20 марта 1941 г. данные о завершении процесса сосредоточения войск еще не поступали. Не было зафиксировано каких-либо данных даже о начале финишного этапа этого процесса. Даже сама динамика сосредоточения войск вермахта не позволяла заподозрить подобное. По состоянию на 20 марта 1941 г. ГРУ, советская внешняя разведка, разведка пограничных войск НКВД СССР, а также разведка штабов западных приграничных военных округов видели и фиксировали действия командования вермахта, связанные только с процессом сосредоточения и постепенного развертывания войск. Но они видели и то, что этот процесс еще не завершен и даже еще не переведен в режим финишного этапа, то есть в режим военного времени, когда начинается отсчет времени «X».

По состоянию на 20 марта 1941 г. ни одна из разведслужб СССР еще не располагала данными о переводе графика военных перевозок вермахта на восток в режим финишного этапа. Тем более не располагали они данными о переводе этого графика в режим военного времени (на немецком штабном языке того времени, о введении в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов»). И даже поступившие чуть позже — в начале апреля 1941 г. — данные о выдаче командованием вермахта предписаний ж.-д. чиновникам рейха, которыми они назначались на работу на железной дороге в районе г. Белосток, также не могли быть расценены как однозначное свидетельство завершения процесса сосредоточения и развертывания войск вермахта. В лучшем случае их можно было расценить только как свидетельство того, что механизм подготовки агрессии уже стал подходить к началу финишного этапа. Но более всего это свидетельствовало о приоритетности белорусского направления главного удара, а в его рамках — о приоритетности удара на белостокском направлении. Увы, но в нашем Генштабе почему-то не обратили внимание на это.